ВОПРОС ОБЫЧНЫЙ И ВОПРОС НЕОБЫЧНЫЙ
Как ваша фамилия? Кому из нас не приходилось отвечать на этот вопрос! С того памятного дня, когда мы впервые переступили школьный порог, каждый из нас твердо усвоил: он уже не просто Коля, Володя, Маша, но еще и Петров, Данилов, Комарова; без этой важной прибавки он вроде бы не полноценный человек, а все еще совсем малый ребенок.
Если не считать круга семьи, ближайших друзей и родственников, мы узнаем и отличаем людей прежде всего по фамилиям. Это касается как людей знакомых нам лично, так и тех, кого мы и в глаза не видели: живых и умерших, реальных и придуманных (литературные персонажи), известных всем или известных немногим.
Попробуйте-ка, взяв лист бумаги, написать все фамилии, которые вы знаете. Фамилий родных и знакомых, пожалуй, наберется не так много. Куда обширней окажется перечень знаменитых соотечественников: Разин, Кутузов, Рылеев, Пирогов, Менделеев, Маяковский и т.д., и т.д. А если к прославленным русским людям добавить всех известных вам иностранцев, то могу поспорить, что вы отбросите перо – это окажется непосильной работой. Каждый из нас носит в памяти огромнейший, в несколько сотен, запас самых разнообразных фамилий; и чем старше мы становимся, тем больше узнаем разных людей и их фамилий. Конечно, дело не только в возрасте: чем больше мы общаемся с людьми, читаем, слушаем радио, смотрим кино и телевизор – одним словом, развиваемся, тем больше фамилий запоминаем.
Не правда ли: услышав какую-нибудь фамилию, вы сразу же представляете себе человека, который ее носит, а то и нескольких людей. Случается и так: фамилия известна, а носителя ее вы не знаете или не помните ни одного, но сразу же понимаете: назвали не имя, не отчество, не просто «слово», а фамилию. Существует такая, где-то слышалась, встречалась, и этого достаточно.
Любопытно и другое: чем старше мы становимся, тем реже задумываемся над происхождением и значением знакомых фамилий. При слове «Пушкин», например, в нашем воображении предстает великий поэт, его творения, но и в голову не приходит артиллерийское орудие. Почему? Да потому, что мы давно уже привыкли: любая фамилия, как одежда или прическа, еще не составляет главного, существенного признака человека. И смысл фамилии вовсе не обязан соответствовать наружности или сути ее владельца: Черняев может быть блондином, а Тупицын обладать острым умом.
Итак, фамилия – не более как условный опознавательный знак, помогающий нам запомнить человека, даже если мы его не видели, отличить одного от другого, обратиться к нему лично или назвать собеседнику.
Нельзя, вместе с тем, сказать, что вы всегда равнодушны к этому «условному обозначению» человека. Узнав, что кого-то зовут Бонч-Бруевич, мы можем сказать: «Ого, громкая фамилия!» Услышав «Иванов», можем заметить: «Обычная фамилия». Прочитав «Зороастров», решим: «Странная фамилия». И можем задуматься: а откуда, собственно, такая взялась?
Вот тут-то мы внезапно как бы обретаем слух на фамилию и становимся в какой-то степени лингвистами, точнее – антропонимистами, то есть людьми, занимающимися антропонимикой – изучением человеческих имен. Заинтересовавшись чьей-либо фамилией, мы можем даже задать ее владельцу несколько необычный вопрос, поставленный в заголовке этой книги: «Что означает ваша фамилия?»
А вопрос этот далеко не праздный, как не пустым делом оказывается вся антропонимика. Ведь изучение, в частности, русских фамилий помогает открыть немало фактов, ценных не только для самого языкознания, но и для других общественных наук: истории, географии, этнографии. Антропонимика в какой-то степени напоминает археологию: по раскрытому имени, так же как по найденному в земле предмету, можно узнать о людях, некогда населявших эти края, об их происхождении, занятиях, верованиях, культуре, быте, вкусах.
Советский языковед В.К. Чичагов отмечал, что о существовании в Древней Руси многих слов, особенно бытовых, ученые узнали не из тех старинных текстов, где они встречались в качестве нарицательных, а из данных антропонимики. Такие слова, например, как щеголь, караул, деньга, башмак, бирюк, употреблялись в древнейших документах как собственные имена значительно раньше, чем как нарицательные. А отсюда уже можно делать вывод, с каких примерно пор соответствующие предметы или явления были известны нашим предкам.
В отличие от археологии, занятия антропонимикой не требуют дальних экспедиций и специальных инструментов для раскопок. Предмет антропонимики – в данном случае нас интересуют фамилии – повсюду вокруг нас: в любом школьном классе, цехе, воинском подразделении, газете, даже в таком прозаическом и печальном документе, как «список неплательщиков за квартиру». Конечно, ни один археолог не удовлетворится просто находкой – она требует расчистки, возможного восстановления, а затем уже тщательного изучения. Так и антропонимист: чтобы определить происхождение фамилии, он нередко должен очистить свой объект от позднейших искажений, восстановить его первоначальное обличье, а затем уже доискиваться смысла и истории образования. Но копаться в земле антропонимисту не приходится, больше требуется «копания» в библиотеках и архивах. Труд весьма сложный, а во многих случаях и вовсе безрезультатный. Ведь буквально каждая фамилия имеет свою индивидуальную историю, обычно уходящую в далекое прошлое. Момент рождения фамилии – самый важный для антропонимиста – редко фиксировался в документах, и тайна этого рождения в большинстве случаев утрачена. О происхождении тысяч фамилий можно лишь догадываться с большей или меньшей степенью вероятности. Впрочем, такие же неприятности сопровождают и труд археолога: вместо стопроцентного, бесспорного доказательства нередко приходится довольствоваться гипотезой, а то и несколькими. И тем не менее труд и того и другого ценен и нужен.
