– А, это ты, Эйвери? Выкладывай, что там у тебя? Принес мне к обеду еще одну свинью?
Лорд Ричард де Эйвенел, бросив кости своему любимому псу Крейнарду, поднялся с великолепного резного кресла, напоминавшего трон. В зале воцарилось гробовое молчание.
– Мой господин, – начал Эйвери, сделав шаг к лорду, – мы нашли этого сукина сына.
– Притащите его сюда немедленно! – заорал лорд, спускаясь с помоста, на котором стояло кресло.
Понс, один из оруженосцев, втащив невысокого человека, ударил его, а затем толкнул так, что тот упал к ногам лорда Ричарда.
Не оставляло сомнений, что несчастного недавно избили хлыстом: грубая одежда, разорванная в клочья, была вся в крови.
– Этот валлиец – шпион, мой господин, – презрительно усмехнулся Эйвери, – но он не желает признаваться и умоляет о встрече с вами.
Лорд Ричард носком сапога пнул в ребро распростертого на полу пленника:
– Вставай, несчастный!
Тот поднялся, превозмогая боль и дрожа от страха.
– Я ни в чем не виноват, милорд, – сделав над собой усилие, едва слышно пробормотал он на уэльском диалекте. – Я направляюсь к сестре, она живет в Уэльсе.
– Лжешь, ублюдок! – рявкнул Эйвери. В этот момент величественно поднялась со своего кресла Чандра. Не обращая внимания на побледневшую мать, Чандра подошла к отцу и встала рядом с ним.
– По-моему, он не похож на шпиона, иначе его так легко не поймали бы.
Уловив в словах дочери здравый смысл, лорд Ричард нахмурился.
– Скоро мы все узнаем.
Взглянув на Эйвери, он спокойно сказал:
– Шпиону из Уэльса, который к тому же лжет мне, вовсе не нужны две руки. Ну-ка, Понс, принеси нам топор.
Услышав страшный приговор, пленник зарыдал.
– Только признание может спасти тебя. Пленник поднял лицо, искаженное от ужаса.
– Я все расскажу, мой господин. Клянусь, я скажу всю правду.
Лорд Ричард уселся в кресло.
– Если солжешь, то потеряешь не только руки.
– Кадуоллон велел мне ехать в Кройленд. Сейчас он со своими людьми направляется на запад. Если от меня не будет вестей, он поймет, что вы, здесь, в Кройленде, и ничто не угрожает ему. Он очень боится вас, мой господин.
Чандра похолодела. Кадуоллон! Этот старик в прошлом году показал, на что способен. Еще полный сил, он совершал молниеносные набеги из своей уэльской цитадели в Бреконских горах, проникал в глубь Англии и разорял деревни, как, например, в Сьюдфорде.
Охваченный яростью, лорд Ричард вскочил с кресла и уставился на валлийца.
Чандру удивило, что пленник так быстро ответил на вопросы лорда Ричарда. Может, ответ был подготовлен заранее? Едва ли столь жалкое создание знало о планах самого Кадуоллона. Неужели отец поверит на слово этому проходимцу? Лорд стремительно подошел к Эйвери и решительно заговорил, явно с наслаждением предвкушая предстоящую схватку:
– Выступим на рассвете. Внезапность нашего появления у Райднор Пас будет сюрпризом для Кадуоллона и его уэльских свиней. Пусть не надеются на спасение. Готовьте людей к бою.
Едва он произнес эти слова, по залу прокатился рокот одобрения. Кинжалы стукнули о деревянные столы, и им ответило эхо в дальней части зала. Глаза Эйвери горели от бешенства, ибо он страстно желал отомстить за смерть младшего брата-фригольдера «Фригольдер – в средневековой Англии пожизненный или наследственный держатель земли. (Здесь и далее примечания переводчика.)», погибшего в прошлом году.
– А как быть со шпионом, милорд? – спросил взволнованный Понс.
– Бросить в темницу, – последовал ответ. Повернувшись к Чандре, лорд Ричард сказал: – Подержи его там до моего возвращения, дочь. Надеюсь доставить сюда Кадуоллона: пусть убедится, какого тупицу заслал ко мне. – Потирая огромные руки, лорд добавил: – В мое отсутствие ответственность за Кройленд возлагается на тебя.
Чандра ничем не выдала своего разочарования, хотя ей очень хотелось отправиться с ним в поход.
– А я еду с вами, отец?
Ричард равнодушно взглянул на сына, худого десятилетнего мальчика, такого же темноволосого, как его француженка-мать.
– Нет, Джон. Ты останешься здесь и будешь подчиняться распоряжениям сестры.
Казалось, Джон вот-вот заплачет от досады, но отец, словно не замечая этого, отвернулся и величественно вскинул голову. Он напоминал сейчас льва, готовящегося к нападению. Подняв кубок, лорд торжественно произнес: