Мы сидели на террасе отеля "Хилтон". мимо, бросив кокетливый взгляд в нашу сторону, проплыла стройная красавица в белых шортах. Мои друзья, молодые англичане, даже не взглянули на нее — и я понял, что дело действительно серьезно.
— Это фантастика! — восторженно воскликнул Маррей.
— Да, это и впрямь фантастика, — ответил я, имея в виду буквальный смысл слова.
Чтобы было понятно, я объясню вам... Этот разговор происходил в Найроби в конце нашей предыдущей экспедиции в августе 1971 года. Дня за два до отъезда в Чехословакию меня разыскал Маррей и заговорщически шепнул: "Мне надо с тобой поговорить".
Мы договорились встретиться на следующий день в отеле "Хилтон". Маррей пришел не один. Он привел своих помощников, молодых зоологов. Маррей — известный восточно-африканский ученый-эколог, владелец небольшого аэродрома "Рент Эйрплан", который он использовал в основном в научных целях. Маррей обладал редким качеством — он умел увлечь за собой людей, моментально зажечь их своей идеей.
Лишь я, по его собственному признанию, оставался для него твердым орешком.
Итак, мы сидели на террасе отеля и молча пили холодное пиво. Вид у Маррея и его молодых помощников был загадочный.
— Джо, я ведь знаю о твоих планах на будущее, — начал он наконец разговор.
— Откуда? Я никому о них не рассказывал.
— Я хорошо знаю людей, подобных тебе. И знаю, как это бывает... Порой не успеешь за что-то взяться, как это настолько тебя захватит, глядишь, ты и пропал, дружище. Это все равно, что продать душу дьяволу. Да, это так.
Маррей покачал головой, и одновременно то же самое сделали его друзья — молодые зоологи, приехавшие в Восточную Африку на краткосрочную стажировку из Англии, да так и "позабывшие" туда вернуться.
Я все еще не понимал, куда он клонит.
— Это ведь не последняя твоя экспедиция, — воскликнул Маррей. — Не притворяйся!
— А я ничего и не говорю.
Маррей встал, резко отодвинув стул, и уперся руками в стол, будто собираясь произнести речь. Зоологи дружно вскочили. Казалось, что они стоят, вытянувшись по стойке "смирно".
— Джо, мы хотим тебе заявить, — торжественно начал Маррей, — что мы будем сопровождать тебя в следующей экспедиции.
После этого они сели. Я внимательно оглядел их, и мне все стало ясно. Несмотря на невозмутимый вид Маррея, я почувствовал в них какую-то напряженность.
Маррей не дал мне времени на размышления.
— Я отлично знаю, чего ты хочешь, — запальчиво начал он. — Тебе надо все больше и лучше. И мы все такие, когда за что-нибудь беремся. Ты, я, мои ребята.
Ребята Маррея дружно кивнули, и их шеф продолжил:
— Тебе нужны все новые и редкие звери, каких у тебя еще не было. Сетчатые жирафы, антилопы редких видов, тебе нужны... Знаешь, Джо, этих животных не ловит ни одна охотничья фирма в Кении. Никто из твоих прежних партнеров. Ну, значит, договорились. Мы поймаем их для тебя.
Красавица в шортах подошла к балюстраде террасы, откуда открывался прекрасный вид на Найроби, а оттуда, где мы сидели, вид на ее длинные, стройные ноги. Но молодые люди не удостоили их даже взгляда. Да, дело действительно было серьезно.
— Но...
— Никаких но! — вскричал Маррей, правда, прозвучало это скорее как просьба.
— Подадим документы на оформление, и не пройдет и трех месяцев, как новая фирма начнет свое существование.
— Но это еще не значит, что звери будут пойманы, — задумчиво проговорил я; в эту минуту перед моими глазами возник раскаленный от жары, полный опасностей буш[1]: джип мчится на полной скорости, мелькает в воздухе лассо, опять мимо... Я слышу ужасный рев разъяренного зверя и вдруг отчетливо ощущаю ту неправдоподобную тишину, которая всегда наступает в миг, когда опасность уже миновала.
Сейчас тоже было тихо. Маррей и его мальчики, уверенные в отказе, не сводили с меня грустных глаз.
— Ловля зверей — это вам не сафари по туристической путевке, продолжил я. — Это огромный труд.
Надо уметь охотиться и с джипа, и с самолета, и с помощью радио, надо уметь обращаться с лассо, делать инъекции, строить охотничий лагерь, ухаживать за животными, кормить их, выдерживать карантин, переправлять зверей из дикого буша на станции железной дороги, в морские порты, на аэродромы, и при этом всегда что-то пробивать, постоянно кого-то уговаривать, ругаться и со страхом думать, что ждет тебя в следующую минуту, на следующий день.