Царь зверей не лев - [5]
— Пожалуйста, господин. Еще один?
— Нет, благодарю. Хотя не помешало бы... Не мешало бы выпить целую бочку. Поверьте мне.
— Легче сражаться в буше, чем за зеленым столом. Не правда ли? Я думаю, вы бы охотно поменялись.
— А что вы знаете об этом деле?
— Ничего, господин.
Но прозвучало это так, словно он сказал: все. Да, порой официанты знают все. Бог знает, откуда.
— Удачи вам! — тоном болельщика пожелал он и серьезно добавил: — Сегодня День победы.
Напоминание об этом немного подняло мое настроение. Правда, ненадолго. Еще немного, и я предстану... Как это сказал официант? Да, в буше было бы легче. Там бы я знал, что делать.
Я взглянул на часы. Через сорок пять минут будет решаться судьба пятой чехословацкой экспедиции.
Заседание происходило в историческом зале Национального музея в Найроби. Я поднимался по широкой лестнице, заранее страшась момента, когда, постучав в дверь, должен буду войти в зал.
— Мистер Вагнер? — заученно спросил слуга.
— Да.
— Пожалуйте за мной. Я провожу вас.
Я вошел в зал. Глаза всех присутствующих обратились на меня. Я ощущал, как по лицу стекают ручейки пота. Но я стоял не двигаясь, не решаясь вытереть его.
Было очень тихо. Наверняка это длилось всего несколько секунд, но мне казалось, что прошла целая вечность. Уж лучше бы что-нибудь сказали... Все равно что.
— Садитесь, — произнес, наконец, председатель. Его голос прозвучал глухо, словно из потустороннего мира.
Я глубоко поклонился, и мой взгляд остановился на капельке пота, которая скатилась на натертый до блеска паркет. Теперь я должен преодолеть это бесконечное пространство, отделяющее меня от длинного стола посреди хмурого и холодного зала, за которым восседал совет "сильных мира сего".
Я сел и как можно более учтиво взглянул на членов комиссии. Здесь был и представитель Министерства по делам охоты и туризма, представитель Гейм-департмента, представители университетов, ветеринары, директор Национального музея в Найроби.
Среди них я заметил всего лишь двух африканцев. Остальные были белые. Любопытно отметить, что я с самого начала не видел в них союзников. С надеждой я взирал на черного представителя Гейм-департмента, с которым был лично знаком. Он подписывал лицензии для моей последней экспедиции.
Сейчас он сидел, опустив глаза, а потом незаметно пожал плечами. Я понял его. Он здесь одинок...
— Ваши аргументы, — сухо произнес председатель.
Они лежали перед ним на столе. Это была целая кипа бумаг. У меня с собой было еще много материалов, рассказывающих о нашем заповеднике. Я показал им фотографии животных, пойманных мной в Африке, которых мы переправили за десятки тысяч километров на новое местожительство. Члены комиссии молча, с безучастным видом передавали друг другу фотографии.
Я вздрогнул от неожиданности, когда вдруг снова раздался голос председателя, энергичный, настойчивый и уже не такой глухой и бесцветный, как до этого.
— Вы спрятали одну фотографию, г-н профессор!
— Я? — перепугался я, будто меня и вправду уличили в краже.
— Встаньте! — приказал он, и я послушно сполз со стула.
На сидении действительно лежала фотография. Я машинально отложил ее в сторону, считая малоинтересной, но, как оказалось, не на самое подходящее место. Наблюдательный господин, сидевший во главе стола, заметил это.
Председатель, внимательно изучив снимок, был заметно разочарован.
— Обыкновенные машины, — произнес он прежним тусклым тоном и вежливо поинтересовался: — Что это за машины?
— Это стоянка перед нашим зоопарком.
Я решил воспользоваться его заинтересованностью.
— В тот день наш заповедник посетило более двухсот тысяч человек. Тысячи и тысячи людей приходят посмотреть на зверей, пойманных на вашей земле. Мы словно привезли в Чехословакию кусочек Африки.
— Восточной Африки, — поправил меня председатель комиссии. — Продолжайте!
Благодаря фотографии, которую я посчитал малозначащей, мои шансы заметно возросли. И я начал рассказывать о том, какой это большой заповедник — наше чехословацкое сафари, какие у нас звери, о нашей программе их разведения... Говорил я долго и воодушевленно, меня никто не перебивал, все слушали, низко опустив головы. У меня промелькнула мысль, что я уже давно не выступал перед столь терпеливыми слушателями.
Время шло, и вдруг неожиданно у меня возникло подозрение: а может, они меня вовсе и не слушают. Мне показалось, что я даже слышу храп, и это меня здорово разозлило.
— Я кончил! — хрипло прокричал я.
— Ну что же, — устало сказал председатель. — А теперь несколько вопросов.
Результаты первого раунда были совершенно неожиданны. А проходил он примерно следующим образом...
— Вы требуете тридцать сетчатых жирафов, — отметил председатель. — Разве пяти будет недостаточно?
— Нет, — коротко ответил я. В этом у меня уже есть опыт. Начни я объяснять, они попросту не станут меня слушать.
— Вы требуете пятнадцать водяных козлов. Трех вам не хватит?
— Нет.
— Почему вы просите именно девять зебр Греви? Четырех будет недостаточно?
— Нет.
Мы поменялись ролями. Теперь я уже не слушал. На каждый вопрос я автоматически отвечал "нет".
— Стало быть, вы настаиваете, чтобы комиссия полностью удовлетворила вашу просьбу?
