Зюзя. Книга третья - [42]

– Вася! – позвал он охранника. – Дай куртку какую-нибудь. Озяб я.

Получив требуемое (мужчина просто снял верхнюю одежду с себя и передал старику), Петрович накинул её на плечи и наконец-то обратился ко мне:

– Пей горячее, трясёшься весь.

И только тогда я обратил внимание на то, что жутко замёрз. Схватил кружку, обжигаясь, выпил до половины. Приятное тепло потекло по телу.

– Люди, говоришь? Х-хе... Ничего с ними не случится. Я учения по противопожарной обороне постоянно проводил, доводя навыки до совершенства. Город-то деревянный, а значит пожароопасность высшей категории. Если последние мозги не пропили – дома защитят. Не переживай, разве что пару крыш слегка прихватит, да и то по мелочи. И переходим к самому главному...

Задумчиво уставившись на огонь, Фоменко сделал несколько глотков отвара, выдыхая в ночную прохладу облачка пара.

– К главному, – повторил он. – Я тебе зачем всё это рассказал?! Ты уйдёшь отсюда, думаю, как можно дальше, если не полный идиот. Вот и расскажи всем встречным, какая тут камарилья обосновалась. Предупреди! Нагадь им! Да, мелковато получается, ну хоть так! Как рассветёт, я тебе, как обещал, выдам того-сего, потом вывезем подальше, извини, с завязанными глазами, и сами уедем. Не по пути нам с этими милитаристами, – Петрович сплюнул в костёр. – Не по пути... Вопросы есть?

– Есть, – честно признался я. – И много.

– Задавай, – буднично согласился старик. – Отвечу.

С чего начать? В голове проносилась уйма мыслей и ни одна не хотела задерживаться. Эх, мне бы обдумать услышанное, по полочкам разложить, да кто же мне даст столько времени? Ладно, начну с простого, а там слово за слово...

– Почему Фролов раньше вас не скинул? Зачем терпел? Нелогично как-то.

– Не знал, что такое власть, – совершенно серьёзно ответил Фоменко. – Он ведь никогда первым не был. Да, чины и подчинённых имел, но первым – никогда. До определённого момента его всё устраивало. Город развивался, он свою паучью работу делал, чувствовал себя на своём месте, нужным. Я его именно потому преемником и сделал – за адекватность и управляемость. Думал обучить правильно... Но ошибся, не просчитал. Когда он только попробовал повелевать по-настоящему – во вкус вошёл сразу, с вершин вниз глянул. Скажу избито, но точно: «Власть – самый сильный наркотик». К ней привыкаешь, начинаешь мыслить глобально, считаешь себя избранным. Нет человека, который об этом не мечтает. Просто одни дозу не увеличивают, а другие меры не знают. Ещё что?

– Какие подлянки от прибывших вояк можно ждать?

Этот вопрос Петровича озадачил. Он долго жевал губами, обдумывая ответ.

– Сложно сказать. Скорее всего, перережут все торговые пути на юг, до каких дотянутся. Попытаются замкнуть товарооборот на себе. Численное увеличение армии, естественно. Введение трудовой повинности, обесценивание трудодня как денежной единицы, лозунги и лекции на тему «мы в кольце врага»; возможно, попытаются выпустить местные деньги. Но это вряд ли. Слишком опасный ход. Я на него так и не решился. И мелкие локальные конфликты в стратегических точках, само собой. По всей науке. Такие, чтобы люди новую власть за счастье принимали.

– Перегибаете вы. Сами же говорили – кабак на всю катушку работает. Какая среди спивающегося народа трудовая повинность?

– Кабак и закрыть можно, а за пьянку в трудовые лагеря отправлять без суда и следствия. Это временная мера, так, люмпен порадовать. Поверь, по нужде гайки закрутят, а как обосновать – найдут. Сначала на три оборота, до визга, потом слегка ослабят. Так, на полшишечки. И все будут счастливы. И все поверят в заботу о народе и в то, что Серёженька ночей не спит, о Фоминске думает. А на крайний случай, найти пару злых бояр и для удовольствия публики повесить всегда можно. Вот так.

– Ну... допустим. А кто командир у этих «солдат удачи»?

– Майор бывший. Жёсткий мужик. Из таких гвозди ковать можно. Но тоже – первый лишь по необходимости. Ему жизнь с приказом сверху... понятнее, что ли. Этакий батяня-комбат. Да! Именно так! Слуга царю – отец солдатам. Вот он себе царя и нашёл. Хорош трындеть! – в который раз за эту ночь сменил тему Фоменко. Светает уже. Пошли в форт, получишь обещанное да поедешь.

Он, кряхтя и опираясь на свою палку, встал и на негнущихся, явно затёкших от долгого сидения, ногах, побрёл к теперь уже видимым воротам. Охрана тоже встала.

Я, наконец-то, осмотрелся. Мы находились на окраине бывшего сада, уходящего правильными рядами деревьев вдаль. Перед ним простиралось поросшее свежей весенней травой поле с еле заметными следами колеи. Из-за горизонта медленно, величаво выползало Солнце. Красиво...

– Ты идёшь? – сварливый окрик вернул меня в этот мир, не дав насладиться зрелищем.

Не став отвечать, покорно затрусил за всеми, мимо припаркованной на ночь ГАЗели. Вот и фортик. Маленький, с высоким – метра в три с половиной, округлым, без прямых углов частоколом, с вышкой, на которой расположился кто-то худой, вертлявый. Крыш домов почти не видно.

Вошли в ворота, где нас встретил вооружённый, бородатый мужик средних лет и пара незнакомцев, стоящих на помосте, идущем вдоль всего частокола. Один из них кивнул в мою сторону. Петрович ему ответил: