Зыбучие пески. Книга 2 - [18]

— На Широком Лугу остановился цыганский табор, — сообщила мне Аллегра. — Одна из них заговорила со мной и сказала, что ее зовут Сирена Смит. А миссис Линкрофт не очень-то понравилось, когда я рассказала об этом.

— Ей не понравилось, потому что она знает: это не понравится сэру Вильяму, — вступилась за мать Алиса.

Аллегра проскакала немного вперед и крикнула через плечо:

— Поеду посмотрю на них.

— Моя мама говорит, что они позорят наши места, — сказала Сильвия.

— Еще чего! — вспылила Аллегра. — Она ненавидит все, что… забавно. А мне нравятся цыгане. Я и сама наполовину цыганка.

— И надолго они здесь остановились? — спросила я, помня реакцию миссис Линкрофт на весть о таборе.

— Не думаю, — ответила Алиса. — Они ведь кочуют по всей стране, нигде долго не задерживаясь. Только вообразите, миссис Верлен. Ведь это страшно интересно, как Вы считаете?

— Уверена, что я предпочла бы оставаться на одном месте, даже будь я цыганкой.

Ее глаза затуманились мечтательно, и я подумала, а не напишет ли она вскоре рассказ о цыганах? Надо на днях взглянуть на эти ее рассказы. Коль скоро она малоспособна в музыке, то неплохо, если бы у нее проявился литературный дар. Она очень много читает, трудолюбива и обладает весьма живым воображением. Может, и стоит поговорить о ней с Годфри.

Аллегра крикнула, чтобы не отставали, мы пустились легким галопом и довольно быстро подъехали к табору.

В поле, называвшемся Широким Лугом, стояли четыре пестро разрисованные цыганские кибитки. Но самих цыган нигде не было видно.

— Не подъезжай слишком близко, — предупредила я Аллегру.

— А почему, миссис Верлен? Они не причинят нам никакого зла.

— Может, им не нравится, когда их рассматривают. Следует уважать их уединение.

Аллегра с изумлением взглянула на меня.

— Да у них вовсе нет никакого уединения, миссис Верлен. Какое может быть уединение, когда живешь в кибитке.

Звук наших голосов разносился, вероятно, далеко, потому что из одной кибитки вышла женщина и направилась к нам.

Не могу сказать, что именно, но в ней было нечто неуловимо знакомое. Я чувствовала, что уже видела ее раньше, хотя не могла припомнить, где. Она была тучной, и красная блузка едва не лопалась на ее полной груди; подол юбки слегка обтрепался, а смуглые ноги были босы. В ушах висели большие золотые кольца. Ее громкий хрипловатый смех нарушил тишину, свидетельствуя о том, что она полностью довольна своей жизнью. Ее черные волосы вились крупными кольцами, и она, без сомнения, была по-своему красива чувственной, животной красотой.

— Привет, — воскликнула она. — Приехали посмотреть на цыган?

— Да, — ответила Аллегра.

Я заметила, как блеснула полоска белых зубов.

— А ты, черноволосая, как я погляжу, любишь цыган. Сказать, почему? Ты и сама почти цыганка.

— Кто вам сказал?

— Да кто ж мне мог сказать. Но я тебе и имя твое назову. Милое имечко. Аллегрой тебя зовут.

— А вы мне нагадаете удачу?

— Все расскажу, милая, и прошлое, и настоящее, и будущее.

— Думаю, нам пора, — сказала я.

Ни девочки, ни цыганка не обратили на меня никакого внимания.

— Аллегра из большого дома. Тебя бросила твоя нечестивая мать. Но ты не огорчайся, милая. Тебя ждет прекрасный принц и большое счастье.

— Правда? — сказала Аллегра. — А других?

— Дай-ка посмотрю… Среди вас есть юная леди из дома пастора и еще одна из большого дома… хотя она и не совсем принадлежит к этому дому. И ты, милая, дай мне свою руку.

Я сказала:

— У нас нет денег.

— Иногда я денег не беру, мадам. Дайте-ка, посмотрю… — Алиса протянула свою ладошку, особенно белую и маленькую в коричневой руке цыганки.

— А… — произнесла цыганка. — Ты — Алиса.

— Замечательно, — выдохнула Алиса.

— Маленькая Алиса, которая живет в большом доме, но не совсем принадлежит к этому дому… а в один прекрасный день все изменится, потому что кто-то очень важный намерен удостовериться, что она действительно принадлежит к этому дому.

— Ой, — вскричала Алиса, — как замечательно!

— Думаю, нам пора домой, — повторила я.

Цыганка стояла передо мной, руки в боки.

— Представьте меня этой леди, — сказала она дерзко.

— Это наша учительница музыки, — начала Аллегра.

— Ах, музыки. Тра-ля-ля… — сказала цыганка. — Будьте осторожны, леди. Опасайтесь человека с синими глазами…

— А Сильвии? — вскричала Алиса.

Сильвия сморщилась и, похоже, готова была убежать.

— Она дочь нашего пастора и учится вместе с нами, — объяснила Алиса.

— Совсем не нужно ничего говорить, — упрекнула ее Аллегра. — Она и так все знает.

Цыганка повернулась к Сильвии.

— А ты всегда делаешь то, что тебе мамочка велит, ведь так, утеночек?

Сильвия вспыхнула, а Аллегра зашептала:

— Она знает… Это особая сила. Цыганки наделены ею.

Я еще раз сказала:

— Все это очень интересно, но нам пора.

Аллегра было запротестовала, но я сделала Алисе знак поворачивать лошадь, и она послушалась.

— Все правильно, — сказала цыганка, — коль сомневаешься, беги без оглядки.

Мы с Алисой двинулись в сторону от табора. Сильвия последовала за нами, а Аллегра замешкалась.

Я думала: возможно ли, чтобы эта женщина была матерью Аллегры? Сходство поразительное, а если так, то ничего удивительного, что она знала, кто эти девочки. Толстая, грубая, неопрятная сейчас, она, должно быть, отличалась немалой привлекательностью пятнадцать лет назад, когда ей и самой было не более пятнадцати. Я вздрогнула.