Зыбучие пески. Книга 2 - [16]

Я принялась изучать землю у стены. Там было одно пятно, совершенно без травы. Я опустилась на колени, чтобы получше рассмотреть. И вдруг… скрип песка; на меня упала чья-то тень.

— Что-нибудь ищете?

Я открыла рот от изумления: это был Нэйпир. В голосе звучала насмешка, но глаза оставались совершенно серьезными, и я поняла, что он сердится.

— Я… но секунду назад вас еще не было.

— Что вы делали на земле? Молились? Или уронили что-нибудь?

Я ответила:

— Брошь…

Он коснулся камеи на моей блузке.

— Да вот же она… и держится прочно.

— О, а мне показалось…

Положение глупое, но не могу же я сказать, что, как и все остальные, подозреваю его в убийстве жены. Да и не подозреваю вовсе, а хочу доказать, что он невиновен, а все обвинения против него — клевета.

Между тем он продолжал стоять, сардонически улыбаясь, не делая ни малейшей попытки помочь мне преодолеть замешательство.

— Я заметил вас давно, еще у дома Бренкотов.

— А я вас не видела.

— Знаю. Бренкот рассказал, что вы хвалили его сад, а он признался, что это я ему помогал. Вы помните… как-то видели меня с лопатой?

— Да, помню.

Он рассмеялся.

— Ну, что ж, довольно смело с вашей стороны приехать сюда. Это место пользуется скверной репутацией.

— Даже при свете дня? — спросила я, стараясь скрыть дрожь.

— Все-таки, в одиночку…

— Но я же не одна.

— Если поразмыслить как следует, то именно страх оказаться не в одиночестве и заставляет людей бояться.

— Вы хотите сказать, они боятся привидений?

— Когда вы там стояли на коленях, вид, надо сказать, у вас был весьма напуганный. Может, и сейчас вам еще немного не по себе. — Он взял меня за руку и с насмешливой улыбкой стал считать пульс. — По-моему, несколько частит, — заметил он.

— Признаюсь, я действительно испугалась. Вы подошли так неожиданно.

— Вы ведь не брошь искали, не так ли? Вы всегда трогаете рукой шею, где закалываете блузку брошью, чтобы проверить, на месте ли она. А она на месте. — Он подошел совсем близко и тронул рукой брошь. Я затаила дыхание… Все его дружелюбие улетучилось в секунду. Он знал, что у меня на уме, и, боюсь, ненавидел за это.

— Давайте все-таки будем искренними, — укоризненно сказал он, опуская руки.

— Разумеется.

— Значит, раньше вы не были искренни? Вы пришли сюда, решив, что Эдит захоронена здесь… в этой роще?

— Но должна же она где-то быть.

— И вы решили, кто-то… убил ее и зарыл здесь?

— Не думаю, что решение этой загадки именно таково.

— У вас есть другое?

Я сказала:

— Мне кажется странным, что в этой округе пропало двое людей.

— Двое? — переспросил он.

— Разве вы забыли о женщине-археологе?

— Она тоже пропала. Да, действительно, — он отступил на шаг и прислонился к стене часовни. — И вы считаете, она тоже зарыта здесь. А убийца уже есть на примете?

— Откуда же? Но всем нам станет легче жить, если мы узнаем ответы на эти вопросы.

— Всем — может быть, но не убийце. Не кажется ли вам, что ему в этом случае пришлось бы худо?

— Мне кажется, ему — или ей — и сейчас не слишком весело.

— Почему же?

— Разве можно веселиться и быть счастливым, отняв у кого-то жизнь?

— Если человек считает себя центром вселенной, а других ни во что не ставит, ему ничего не стоит прихлопнуть человека как муху или осу.

— Полагаю, такие люди есть на свете.

— Боюсь, что есть: скорее всего, наш убийца доволен собой. Он выиграл. Он получил, что хотел, а никто при этом даже не предполагает, кто он. Давайте пройдемся по роще и поищем могилы жертв. Ведь вы это хотели сделать?

Я ответила:

— Мне нужно работать. Я должна вернуться домой.

Он улыбнулся с большим недоверием, и мы пошли к лошадям. Он придержал мою, пока я садилась, затем сам вспрыгнул в седло и до самого дома ехал рядом со мной.

Я направилась прямо в свою комнату и, войдя, сразу подошла к зеркалу. Надеюсь, эмоции не слишком отразились на моем лице, поскольку не уверена, что я вообще что-либо чувствовала.

Я была ужасно напугана и просто не желала видеть того, что само бросалось в глаза. Все равно не поверю, хотя бы потому, что я так решила.

Глава третья

Годфри Уилмот постоянно искал возможности остаться со мной наедине. А это было нелегко, ибо миссис Рендолл внимательно следила, чтобы таких возможностей у нас не возникало.

Все же следует признать, что, дразня ее, я находила злое удовольствие и надеялась, что оно поможет развеять то тяжелое уныние, которое совсем завладело мною. Я старалась гнать от себя все мысли о Нэйпире, а в обществе Годфри это удавалось легче. Помогало и то, что он знал, кто я, и его любовь к музыке, и глубокий интерес к предмету, который был жизненной целью моей сестры и моих родителей и который привел их к гибели. Меня утешало все возрастающее взаимное дружелюбие в отношениях с этим обаятельным человеком, открытым и искренним, совершенно свободным от всех тех сложностей, которые хоть и имели колдовскую притягательность, но делали мою жизнь тревожной и беспокойной.

Разумеется, я не пыталась избегать встреч с Годфри, и мы частенько посмеивались над миссис Рендолл и договаривались, как расстроить ее намерения не дать нам остаться наедине.

Иногда встречались в церкви, где Годфри часто играл на органе. Обычно я пробиралась туда, пока он играл, и так же поступила и в тот день, когда так неловко столкнулась с Нэйпиром в роще.