Звучащий свет - [18]

Где предел моего горенья?

– Нет конца твоему горенью —

Ты живущим пришёл в даренье,

Ты поёшь, и звучанье это —

Золотое начало света.

2 сентября 1981

Элегия

Тебе, далёкий друг, – элегия сия, —

Да будешь счастлив ты на свете этом странном!

Давно к тебе прислушивался я —

В минуты горести, к мечтам спеша обманным,

На зная удержу, томленьем обуян,

Медвяным омутом заката не утешен, —

И если путь мой смутен был и грешен,

Движенья познал я океан,

Медлительную поступь естества,

В огне сощурясь, всё же разгадал я —

И столько раз в отчаянье рыдал я,

Покуда горние являлись мне слова!

Ты помнишь прошлое? – трепещущий платок,

Что там, за стогнами, белеет, —

В нём женский в лепете мелькает локоток

Да уголёк залетный тлеет,

В нем только стойкие темнеют дерева,

Подобны Бахову неистовому вздоху, —

Прощай, прощай, ушедшая эпоха! —

Но всё ещё ты, кажется, жива, —

Но всё ещё ты, кажется, больна,

Дыша так хрипло и протяжно, —

С тобою всё же были мы отважны —

И губы милые прошепчут имена.

Есть знаки доблести: сирень перед грозой,

Глаза, что вровень с зеркалами

Блеснут несносной, каверзной слезой,

В костре бушующее пламя,

Листва опавшая, струенье древних вод,

В степи забытая криница, —

Душа-скиталица, взволнованная птица,

Скорбит о радости – который век иль год?

Есть знаки мудрости: биение сердец,

Что нас, разрозненных, средь бурь соединяет,

И свет оправданный, что окна заполняет,

И то, что в музыке таится, наконец.

Что было там, за некоей чертой,

За горизонтом расставанья?

Мгновенья близости иль вечности святой,

Предначертанья, упованья?

Предназначение, предчувствие, простор,

Высоких помыслов и славы ожиданье? —

С мученьем неизбежное свиданье

Да дней изведанных разноголосый хор, —

Что было там? – я руку протяну —

Ещё на ощупь, тела не жалея, —

И вот встают акации, белея,

Сулящие блаженную весну.

Так выйди к нам, желанная краса, —

Тебя мы ожидали не напрасно!

В моленье строгие разъяты небеса,

Существование прекрасно!

Юдольный обморок, прозрения залог,

Прошёл, сокрылся, в бедах растворился, —

И пусть урок жестокий не забылся —

Но с нами опыт наш земной и с нами Бог!

Давай-ка встретимся – покуда мы живём,

Покуда тонкие судеб не рвутся нити,

Покуда солнце ясное в зените

Из тьмы обид без устали зовём.

Не рассуждай! – поёт ещё любовь,

Хребтом я чувствую пространства измененья,

Широким деревом шумит в сознанье кровь —

К садам заоблачным и к звёздам тяготенье,

Луна-волшебница всё так же для меня

Росы раскидывает влажные алмазы

По берегам, где всё понятно сразу,

В ночи туманной ли, в чертоге ль славном дня, —

А там, за осенью, где свечи ты зажжёшь,

Чтоб разглядеть лицо мое при встрече,

Как луч провидческий, восстану я из речи,

Которой ты, мой друг, так долго ждёшь.

7 ноября 1981

И вовсе не о таком

И вовсе не о таком,

Что душу твою изранит, —

Ведь с ним я давно знаком,

Оно укорять не станет,

Оно не удержит нас

В распластанной сени дыма,

Но смертный подскажет час —

И в жизни необходимо.

И вовсе не о таком,

Что сердце твоё тревожит. —

Ведь горе, как снежный ком,

Настигнет тебя, быть может,

Ведь радость застанет вдруг

Тебя на пороге славы,

Друзей раскрывая круг,

Вниманья даруя право.

И вовсе не о таком,

Что очи твои туманит, —

Рассвета сухим мелком

Оно осыпаться станет,

Чтоб птичий возвысить клич,

Листву шевелить на древе, —

Его-то и возвеличь

В едином, как день, напеве.

И вовсе не о таком,

Что слух твой ночами мучит, —

Речным пожелтев песком,

Оно возвышаться учит,

Оно запрокинет звук

Туда, на незримый гребень

Волны беспримерных мук,

Чтоб смысл её был целебен.

6 декабря 1981

Знаки

И всё это – было, – и вовсе не фарс

Прощанье с отжившею эрой, —

Сулили несчастье Сатурн или Марс,

А счастье – Юпитер с Венерой.

Для воронов пищу готовили впрок

Сражений кровавых адепты —

И что же осталось? – пространства оброк

Да тяжесть неслыханной лепты.

Растений законы грустны и просты,

Законы ристаний – суровы, —

И вновь кладовые темны и пусты,

Хозяева вновь бестолковы.

Опять непогода – великая сушь

Иль одурь лавины дождевной, —

Заточное место – пустынная глушь —

Достойней во мгле повседневной.

И кто-то поднимет однажды главу

И славу нещадную снищет —

Не там ли, где льды тяжелы на плаву

Да ветер над рощами рыщет,

Где вырваны кем-то, кому-то назло,

Гадательной книги страницы,

Где вновь на челне встрепенётся весло

Крылом улетающей птицы?

Но где же спасенье? – ужель в естестве

Найдётся от бед панацея? —

И бродит Медея по пояс в траве,

И ждёт Одиссея – Цирцея.

6 декабря 1981

Флоксы

Флоксы заполнили сад.

Это – исход карнавала.

Что ж, оглянусь наугад —

Юности как не бывало.

Молодость, пряча лицо,

Сразу за юностью скрылась.

Полночь. Пустое крыльцо.

Нет, ничего не забылось!

Прошлое встало впотьмах,

Словно толпа у причала.

Окна погасли в домах.

Помни, что это – начало.

Всё, с чем расстаться пришлось,

Всё, что в душе отзывалось,

К горлу опять поднялось —

Значит, вовек не терялось.

Роз лепестки и шипы,

Свет на мосту и в аллее,

Шорох сухой скорлупы —

Нет, ни о чём не жалею!

Ветрено. Гомон в порту.

Флаги над мачтами вьются.

Вот перешли за черту —

Нет, никому не вернуться!

Кончено. Поднятый трап.

Берег отринутый. Пена.

Дождика в море накрап.

Знали бы этому цену!

Пасмурно. Холод проймет —

Муки предвестие новой.

Только на веках – налёт,

Фосфорный, ртутно-лиловый.