Звезды не для нас - [80]

Учительница не отреагировала. Миша взял её за руку и, заглянув в глаза, выпалил:

– Марья Ивановна, вы хорошо выглядите! Пора нас учить! Пожалуйста!

Учительница вздрогнула, словно от удара током, заморгала:

– Салинский, ты что тут делаешь? Быстро в класс, я сейчас спущусь, – сказала она безжизненным голосом.

Прозвенел звонок. Миша плёлся по пустому коридору, и из-за редких дверей слышались голоса. Взрослые старались не покидать классов. Спрятавшись за пластиковыми экранами и масками, пропитанные запахом антисептиков, они вели уроки. Только детей вирус не трогал, хотя жгучий укол вакцины под лопатку получили все. Последнюю дозу буквально пару недель назад. После неё, как считал Миша, всё и началось. Странное, липкое, непонятное.

Перед нужным классом Мише показалось, что ноги заледенели, и он не сможет сделать даже шагу. Страх сковывал, хотелось убежать домой.

Внутри было мало учеников, и он зашел последним. Троица стояла возле дверей.

– Ты что, позвал училку?

– Да, – четко ответил Миша.

Сява сжал кулак, но Толстый успел подскочить первым и толкнуть в грудь. Миша не удержался, начал падать, налетел на стенку. Рядом дверь, спасение, дорога домой…

– Заучка, ты что, любишь, когда тебя бьют? – спросил Кирюха.- Я не понимаю, в чем проблема? Пришли, отсидели уроки и домой. Зачем ты ее зовешь? От нее уже вонь идет! Ладно, раньше ещё, сейчас-то зачем?

Сява ударил Мише в живот. Тот осел на пол, попытался подняться.

Катька внимательно смотрела, ногти впивались в сочное яблоко.

Злость. Чувство, которое согрело Мишу. Он почти закричал:

– Затем, что хочу учиться! Затем, что не хочу, как мама работать до упаду и получать копейки! Затем, что хочу стать как отец и лечить людей!

– Так учись дома, – пожал плечами Кирюха

– Да? Вот ты, Кирюха – крыса. Знаешь почему? Дома с тобой возятся репетиторы, учат. Родители на кружки записали, все онлайн, все индивидуально! А дальше что? Папик пристроит тебя, и будешь плевать на нас с высоты должности! А мы? Толстый до сих пор читать не умеет! Кем он станет? Твоим водителем? Сява, а ты сразу в тюрьму готовишься? Кто с тобой занимается? Никто. Я не хочу расти дебилом! Я хочу, чтобы вокруг были умные люди, с которыми мы восстановим то, что было раньше!

– Держите его. Я ему сейчас покажу, что будет, если тявкать на кого не следует. Отец тебя в базу внесет, из дома хер нос покажешь, – прошипел Кирюха. – Инфа сотка. Он у меня надзиратель, а твоя мамаша – поломойка.

Толстый отступил:

– Может, он прав? Чего нам стоит-то уроки отсидеть?

– Ты чего сливаешься, Толстый? У меня с этого ботана уже бомбит! – Сява подскочил и уже привычно за спиной схватил голову Миши.

Тяжёлый взгляд карих глаз. Нахлынуло. Миша видел перед собой умершего отца. Могильные черви заползали ему в нос, поедали кожу. Миша снова, как и на улице, услышал спокойный папин голос:

– Главное, учись, сынок. Знание – это сила, которая поможет тебе в жизни.

Последние слова отца при жизни звучали гулко, хотя черви жрали его лицо.

По ногам растеклось тепло.

– Да он обоссался, – радостно крикнул Сява.

– Сейчас я его сломаю, – прошипел Кирюха, пристально вглядываясь в глаза. – Уже почти.

– Нет. Отойдите от него оба, – сказала Катька.

– Ты чего, тоже захотела?

– Захотела. Вернее, поломойкой быть у Кирюхи-крыски не хочу. Такое моё будущее, да? Сегодня яблоко вам отдай, а завтра – что?

– Что я скажу, то и будет! Сява, ударь её!

Сява вперевалочку подошел к ней…

– Не хочешь ходить в школу? – спросила Катька и глянула ему в глаза. – И хорошо. У тебя как раз обе ноги судорогой свело.

Сява упал, закричал от боли.

Кирюха улыбнулся и снял маску. Точно подметили, мелкие черты лица делали его похожим на крысу.

– Я не думал, что и у тебя Дар. После вакцины, да? Ну, посмотри мне в глаза, я тебе покажу страх…

Катька поправила челку:

– А зачем смотреть, если ты слепой, крысёныш, слепой. Понимаешь?

На Кирюху навалилась темнота. Он заплакал.

– Слушайте меня внимательно, – сказала Катька. – Мы все сюда ходим учиться. Кому не нравится, идите в другую школу. Кто захочет обидеть Мишу – я накажу навсегда. Сейчас вы все сядете, и мы дождемся Марью Ивановну. Всем ясно, а мальчики?

Марья Ивановна спускалась не спеша. Когда вошла в класс, все сидели на местах. Кирюха тёр слезящиеся глаза, Сява разминал голени.

Учительница за последнее время высохла, стала быстро уставать. Лишь приход Миши выводил её из тягучей патоки бытия. Другого бытия. Миша не знал, почему у него проснулся такой Дар – делать мёртвых живыми на несколько часов. Об этом он узнал в минувший понедельник, когда не застал Марью Ивановну в классе за привычной перегородкой.

– Начнем урок. Кто пойдет к доске? – спросила учительница.

Миша поднял руку.

Крошка Лху и козявки

Михаил Ямской

г. Долгопрудный

Небо было тусклым и сумрачным, бескрайний ледяной склон отливал густой синевой в рассеянном свете. Морские бездны ещё не пробудились, древние рыбы и черви застыли неподвижно в укромных щелях, рачки и ракушки в своих норах ещё даже не грезили о весне. Рыхлая ледяная кора, так надолго покрывшая планету, уже почти сошла, но главный лёд, совсем другой, тяжёлый и твёрдый, спрессованный на дне океанов гигантским давлением солёной толщи, всё ещё лежал в долинах и ущельях нетронутым сине-зелёным одеялом.