Звезды и стрелы - [20]

Мы сидели молча и грызли твердый сыр с сухими лепешками. Солнце все еще было высоко в зените, а путь нам предстоял не близкий.

— Если вы спросите меня, то все это не просто так! — пробубнел Шеймус с набитым ртом. — Бог проклял Америку! Проклял за жестокость, за жадность, за лицемерие!

Мистер Конноли пренебрежительно фыркнул.

— Почему же он проклял именно Америку? — вздохнул он. — Почему же он тогда пощадил всех остальных?

— Всему свое время! — толстяк назидательно поднял палец вверх. — Это только начало! Вот попомните мое слово, скоро весь мир задрожит от ужаса!

Я прислушивался к разговору белых, и мне стало смешно.

— Вы оба не правы, — сказал я. — Вашему Богу нет дела до того, что происходит на земле с людьми! Это Вакан-Танка разгневался на вас! Это Матавилья проклял вас! Это маниту вселяются в мертвых животных, чтобы изгнать белого человека с наших земель! Это древние хранители ополчились против бледнолицых!

Мои спутники замолчали, и даже перестали жевать, переваривая услышанное.

— А что, — Шеймус пожал плечами. — В этом что-то есть!

Больше часа мы ехали молча, зорко глядя по сторонам и не выпуская из рук оружия.

Вокруг царила полная тишина. Не было слышно пения птиц, не было слышно даже жужжания насекомых. Только ветер время от времени принимался трясти кроны персиковых деревьев, поднимая вокруг нас настоящую метель из розовых лепестков.

В тени было довольно прохладно, однако по лицам моих спутников катились крупные капли пота.

Их губы были плотно стиснуты, а пальцы, сжимающие оружие, побелели. Белые люди боялись. Они боялись Вакан-Танку, боялись Матавилью, боялись маниту.

Дрожь пробежала и по моему телу. Может быть, мне тоже следовало бояться? Ведь я был предателем. Человеком, который предал свой народ, предал своих богов, предал своих предков.

Быть может, гнев божеств обрушится и на меня… быть может, он обрушится на меня в первую очередь?

Я почувствовал, как холодный пот выступил и у меня по всему телу.

— Глядите! — мистер Конноли привстал в седле, указывая на очередную разоренную усадьбу. — Звезды и стрелы!

Мое сердце бешено забилось, когда я услышал эти слова! Меня тут же бросило в жар!

Над полуразрушенным двухэтажным зданием развевался звездно-полосатый флаг с привязанным к древку пучком стрел.

Я пришпорил Маленькую Стрелу и мигом оказался у заваленного хламом крыльца.

Так вот, какое оно, знамя конфедерации индейцев!

Я задрал голову вверх, щурясь от солнца.

Флаг был старый, изодранный в клочья и продырявленный пулями, а стрелы, привязанные к закопченному древку, были очень необычными. Встряхнув головой, я вспомнил, где видел их раньше!

Перед моими глазами тут же появился мертвый медведь на берегу Миссисипи, с черной стрелой, торчащей из плеча. Я сразу же вспомнил эту жуткую щетину, которой была оперена стрела, и грозный рев умертвия вновь зазвучал у меня в ушах.

— Что за черт! — Мистер Конноли спрыгнул на землю и подбежал к крыльцу, на ходу поднимая винтовку.

— Куда?! — рявкнул Шеймус прицеливаясь во что-то из Генри.

Мистер Конноли уже взбежал на крыльцо по ступенькам и склонился над чем-то.

— Проклятые индейцы! — выдохнул ирландец.

На крыльце рядочком лежала целая семья. Отец, мать, и пятеро детей. У всех перерезаны горла и сняты скальпы.

Я спрыгнул на землю и поднялся по ступенькам к мистеру Конноли.

— Проклятые индейцы! — повторил он, оглядываясь по сторонам.

Склонившись над полуразложившимися трупами, я задержал дыхание и бегло осмотрел их раны. Сразу было видно, что скальпы сняты неумелой рукой.

— Это не индейцы, — сказал я, разгибаясь. — Это белые сняли с них скальпы.

Шеймус присел рядом со мной на корточки, и осторожно повернул голову мертвой девочки из стороны в сторону.

— Да уж, признаю, топорная работа, — согласился он. — Словно собака погрызла!

В полной тишине я услышал, как заскрипели зубы у мистера Конноли, а на его шее вздулись жилы.

— Пойдемте отсюда, — сказал Шеймус. — У нас нет времени на расследование.

Мы взгромоздились на своих коней и в гробовом молчании двинулись дальше.

Ферма сменяла ферму, усадьба усадьбу, а вокруг, царили только смерть и разрушения. Кроме банды мародеров мы за целый день не встретили ни одного живого существа.

— Вот ведь, как паршиво, — вздохнул Шеймус. — Просто какое-то царство мертвых!

Мистер Конноли поднял ружье. В кустах справа что-то зашуршало.

— А это что такое?

Прямо перед нами на дорогу вышел волк. Животное было огромным. Таких больших волков мне прежде еще видеть не доводилось!

Уши у твари были прижаты к затылку, а клыки оскалены.

— Чего ему надо? — спросил Шеймус, поднимая винтовку и прицеливаясь. — Вид у него какой-то неприветливый!

Шерсть на груди у чудовища была бурой от крови, а из загривка торчала черная стрела, с щетиной вместо оперения.

Глава 5

С самого детства я любил слушать страшные истории, которые взрослые обычно рассказывали друг другу у походного костра.

Вот и в тот раз, мы с братьями тихонько устроились под одеялами, терпеливо дожидаясь, когда отец закончит набивать свою трубку, и начнет свой неторопливый рассказ.

Жаркий костер весело потрескивал, а черное холодное небо было усеяно мириадами мерцающих льдинок.