Звездный лис - [26]

От прежнего решения остаться на Земле Хейм в конечном итоге отказался. Зло стало настолько могущественным, что он побоялся бросить ему вызов, рассчитывая применить при этом только часть своих сил. А полную силу он мог обрести лишь среди звезд, а не на этой планете.

Пизу он собирался оставить на попечении Вингейта. В этом случае она была бы в полной безопасности. Что же касается компании Хеймдел, то в отсутствие хозяина она могла развалиться, но могла и выжить. Все зависело от обстоятельств. Но в любом случае Вингейт не оставил бы Пизу без средств к существованию. Кроме того, не следовало сбрасывать со счетов и возможную крупную добычу.

Хейму хотелось смеяться.

— Возможно, я просто рационализирую эгоистичное, атавистическое желание взбудоражить преисподнюю, — сказал он вслух. — О'кей, ну и что с того? Значит, так тому и быть.

Глава 9

Они отмечали канун Рождества. Б гостиной сиротливо поблескивала огнями елка. В стекла барабанил дождь.

— Как ужасно, — сказала Лиза, — что война неизбежна.

— Насчет неизбежности ты ошибаешься, — возразил Хейм. — По сути дела, все, что мы сейчас предпринимаем, имеет главную цель — предотвращение войны.

Лиза с изумлением взглянула на него.

— Если мы не дадим сейчас отпор алеронам, — продолжал Хейм, — беды начнутся одна за другой, и мы постоянно будем в проигрыше, пока они наконец не загонят Землю в угол. А если загнать человеческую расу в угол, она будет сражаться, как бы напрасно это ни было, — так было и будет всегда. Планета против планеты — это было бы настоящее светопреставление. Все, что нам сейчас требуется, — просто дать им понять, что мы не позволим помыкать собой. Потом уже можно будет говорить с ними по-деловому, так как космос и в самом деле достаточно просторен для всех, если признавать право каждого на существование. — Он надел плащ. — Пора.

Она молча спустились в гараж и заняли места во флайере — Хейм, Лиза, Вингейт, два мощных телохранителя, приставленных к девушке на время отсутствия отца, и Вадаж. Выскользнув из ворот гаража, флайер стал набирать высоту, пробиваясь через бурю.

Корпус вздрагивал и резонировал, но когда флайер поднялся в более высокие слои атмосферы, их окружило голубое спокойствие. Внизу, словно снежные горы, проплывали облака.

Вингейт достал сигарету и закурил. Его лицо — лицо щелкунчика — смялось в гримасе недовольства.

— Не люблю все эти проводы, — пролаял он наконец, — ожидания, когда настает время расставаться, сидишь и не можешь придумать, что бы такое сказать. Давайте лучше посмотрим репортаж из дворца парламента.

— Не стоит, — отозвался Хейм. — Они предполагают целую неделю провести в предварительных дискуссиях, прежде чем пригласить делегацию алеронов. Каждому грошовому политику хочется непременно быть выслушанным хотя бы раз.

— Согласно вчерашним новостям, — сказал Вингейт, — по алфавитной жеребьевке Франции достался номер где-то в самом начале. С минуты на минуту может начаться выступление Кокелина.

— Он… Ну, ладно, — Хейм включил видео.

В Мехико-сити времени было не намного больше, но по залу Капитолия это было незаметно. Камера показала большие трибуны — лица, лица, белые, желтые, коричневые, черные, чьи глаза были устремлены на рострум, с которого только что сошел оратор, представлявший Финляндию. Президент Фазиль стукнул молотком — в затаенной тишине этот звук походил на звук заколачиваемого в гроб гвоздя. Вингейт, плохо знакомый с испанским, повернул шкалу транслятора до отметки «английский».

— …уважаемый оратор от лица Франции господин Мишель Кокелин.

Хейм включил автопилот и откинулся назад, чтобы удобнее было смотреть. Квадратная фигура с нарочитой медлительностью, словно насмехаясь, начала продвигаться между рядами.

Камера показала крупным планом лицо Кокелина — очень старое, но достойное быть отлитым в бронзе.

— Мистер президент, высокочтимые делегаты, леди и джентльмены. Я не стану надолго задерживать ваше внимание. Миру известно об отношении Франции к вопросу о Новой Европе. Моя страна хочет, чтобы положение этой планеты стало ясным до конца, прежде чем будут начаты дискуссии по данному вопросу. Поскольку для этого необходимо широкое обсуждение, я рекомендую повременить с оглашением моего заявления, пока достопочтенные делегаты не огласят свои.

— Бот видите? — сказал Хейм. — Он должен выиграть время, чтобы мы внесли ясность в этот вопрос. Франции просто не повезло, что ее очередь выступать выпала так рано. Но Кокелин все уладит.

— И все-таки что он собирается сказать? — спросила Пиза. — Не может быть, чтобы он позволил обвинить вас в разбое.

— Поживем — увидим, — ухмыльнулся Хейм.

— Мистер президент! Прошу порядка! — Камера развернулась и остановилась, нацелив объектив на Гарольда Тваймена. Тот вскочил на ноги и, казалось, был очень зол. — Б таком важном деле уклонение от прав первенства должно быть одобрено голосованием.

— Я не понимаю, — поднял брови Кокелин, — почему должны быть какие-то возражения против того, чтобы Франция уступила право первенства.

— Мистер президент, уважаемые члены этого собрания, — с напором продолжал Тваймен. — Высокочтимый оратор от лица Франции предупредил, что намерен сделать сюрприз. Однако сейчас время для серьезного обсуждения, а не для дискуссионных трюков. Если мы окажемся втянутыми в дебаты, вызванные неожиданным заявлением, наша встреча с уважаемыми делегатами Алерона вполне может быть отложена еще на неделю. И так промедление уже было слишком долгим. Я настаиваю, чтобы собрание проголосовало за то, разрешить или не разрешить господину Кокелину играть с нами.