— Мистер президент…
Фазиль не дал Кокелину договорить, стукнул молотком и объявил:
— Председатель считает претензию обоснованной, хотя и изложенной с некоторой излишней горячностью. Хочет ли кто-нибудь проголосовать за то, чтобы заявление французской делегации было отсрочено до тех пор, пока не закончат свои выступления представители других наций?
— Ого, — пробормотал Вадаж, — не очень-то хорошее начало.
Хейм протянул руку и настроил автопилот на максимальную скорость. Жужжание двигателя усилилось. Сквозь шум он услышал, как представитель Аргентины сказал:
— Я голосую за это.
— Я поддерживаю, — отозвался датчанин.
— Проголосовано и поддержано…
— А что если ему не разрешат? — заныла Пиза.
— Тогда нам надо пулей вылетать из района Венеры, — отрезал Хейм.
Кокелин начал говорить о пользе голосования. Через несколько минут Вадаж прищелкнул языком:
— Никогда не слышал ничего более красноречивого. Этот человек — артист!
— Гм… — хмыкнул Вингейт. — Вероятно, он терпеть их не может.
— Само собой, — ничего не выражающим голосом сказал Хейм. — Он не надеется на выигрыш, каким бы этот выигрыш ни был.
Прения продолжались. Флайер оставил бурю позади и теперь летел над обширной холмистой местностью. Далеко на востоке сверкали вершины Сьерры. Однажды мы можем потерять всю эту красоту, подумал Хейм.
Наконец показался космодром Мохав. «Конни» стояла на просторном поле. Техосмотр машины, формальности проверки документов, долгий путь по бетонной полосе под палящим солнцем — быть может, это от света у Хейма предательски защипало в глазах?
Они остановились у аппарели.
— Ну что ж, — грубовато сказал Вингейт, — нечего терять время. Да будет с вами Бог. — Он разорвал рукопожатие.
К Хейму подошла плачущая Пиза:
— Папа, папа, прости, все это из-за меня!
Хейм обнял ее и потрепал по волосам:
— Не говори ерунды. Мы скоро вернемся. Вернемся богатыми, знаменитыми и расскажем миллион всяких историй. Будь умницей. Пока…
Он подтолкнул Пизу к Вадажу и тот, осторожно обняв девушку, поцеловал ее в мокрую щеку.
— До встречи, — тихо сказал венгр. — Я привезу тебе новую песню.
Затем они поспешно взбежали наверх, постояли в створе шлюза и помахали на прощание руками, пока аппарель не была убрана. В следующий момент люк закрылся перед ними.
— Спасибо, Андре, — сказал Хейм и повернулся на каблуках. — Ну что ж, поехали.
Яхта могла бы совершить прыжок прямо на орбиту, однако демонстрировать такую беспричинную поспешность было ни к чему. Поэтому Хейм поднимался постепенно, как положено. Небо вокруг становилось все темнее, оживали звезды, и, наконец, судно словно очутилось внутри огромной шкатулки с драгоценными камнями. Вадаж от нечего делать крутил ручки настройки аппаратуры связи и неожиданно поймал репортаж из Мехико, передаваемый спутником.
Прения и голосования по внесенным предложениям подходили к концу. Результаты переклички возвестили ошеломляющее поражение.
— Мистер президент, — прозвучал голос Кокелина, расплывчатый и тихий, как у насекомого, — в намерения Франции не входило ничего, кроме обыкновенной учтивости. Поскольку мне рекомендовано огласить основное политическое заявление моей страны сегодня, я это сделаю. Однако позволю себе заметить, что время приближается к полудню, и должен предупредить, уважаемый председатель, что мое выступление будет несколько пространным. В связи с этим я предлагаю сначала сделать перерыв на ленч.
— Президиум принимает данное предложение, — уступил Фазиль. — Заседание возобновится ровно в четырнадцать часов. — Молоток ударил по подставке.
— Я же говорил, артист, — рассмеялся Вадаж.
— Пара часов — это не так уж много, чтобы вывести корабль на нужный курс, да еще с новым экипажем, не успевшим обвыкнуться, — напомнил ему Хейм.
В попе зрения появились очертания огромной торпеды, которая росла на глазах по мере того, как яхта приближалась к ней, и наконец полностью закрыла носовые иллюминаторы. Пока что корабль не был закамуфлирован и яростное солнце сверкало на его суровой экипировке. Системы двигателей, кольца, орудийные башни, открытые крышки люков отбрасывали длинные тени на металлические бока.
— Яхта «Конни» вызывает крейсер «Лис-2». Мы на подходе. Приготовьтесь. Отбой.
Вингейт был против изменения названия корабля.
— Я понимаю, что это означало для тебя, Гуннар, — сказал он, — но ты рискуешь навлечь на себя лишние неприятности, если не откажешься от названия, присвоенного кораблю флотом.
— Ничего подобного, — ответил тогда Хейм. — Насколько я знаю, лисы пока еще относятся к общественной собственности. Кроме того, мне ужасно хочется утереть кое-кому нос, показав, чем должен заниматься военный флот. И чем он фактически хочет заниматься.
Четвертый створ был открыт специально для него. Хейм ввел туда яхту — размером она была как раз со вспомогательный корабль — и нетерпеливо дождался, когда воздушные насосы поднимут давление. Позади в коридорах раздавался суматошный шум и металлический лязг. На корабле имелось достаточно опытных людей, на которых можно было положиться, но Гуннар ужасно жалел, что у него не было времени для пробного рейса.
На капитанском мостике его приветствовал первый помощник Пиойер:
