Звёздный час профессора Минорки - [7]

— Ребёнок употребил, пожалуй, слишком сильное выражение, ведь глагол «столкнуть» почерпнут из разговорной речи, а в данном случае более уместен высокий стиль. Однако это не меняет факта, что ситуация в значительной степени спровоцирована именно тётушкой Терезой, — голос невидимого собеседника звучал внушительно.

На сей раз тётушка огляделась вокруг повнимательней.

— Правда не ты разговариваешь? — ткнула она пальцем Дорку.

— Честное слово.

— Тогда кто же?

От столь прямого вопроса было не увернуться.

— Вы только не пугайтесь, тётя.

— Я не из пугливых.

— Курица.

— При чём здесь курица?

— Она заговорила.

Тётушка Тереза уставилась на курицу. Та по-прежнему сидела на коленях у Дорки, склонив голову набок и виновато помаргивая одним глазом.

— Это правда? — спросила тётушка напрямую. От растерянности ничего лучшего ей в голову не пришло.

— Не стану отрицать, — призналась курица.

— Какая чепуха! Говорящих кур не бывает! — к тётушке начала возвращаться свойственная ей непререкаемость суждений.

— Однако встречаются исключения, — заметила курица.

Тётушка призадумалась.

— Тогда другое дело, — изрекла она наконец. — Ведь исключения лишь подтверждают правила.

— Верно подмечено! — возликовала курица. — Отрадно слышать, что вы признали за мной право на существование. Стало быть, я являюсь исключением. И в качестве такового позвольте, милейшая тётушка, представиться. Надеюсь, у ребёнка нет возражений? — последовал церемонный поклон. — Итак, профессор Фёдор Минорка.

Тётушка Тереза разинула рот. А вот Дорка ничуть не удивилась, одобрительно поглядывая на диковинную птицу, отвешивающую поклоны у неё на коленях.

— С чего это вдруг ты именуешь себя профессором? — поинтересовалась тётушка.

Во всём облике курицы произошла разительная перемена. Осанка выпрямилась, взор затуманился, и голова отвернулась в сторону — так выглядит любое живое существо, которое подверглось тяжкому оскорблению.

— Милейшая тётушка, попрошу мне не тыкать! — голос профессора прозвучал достаточно резко. — Мы с вами люди взрослые, здравомыслящие, давайте же обращаться друг к другу с должным почтением. Я ведь тоже в зрелом возрасте…

— Пардон, — дала задний ход тётушка. Конечно, она заводилась с пол-оборота, однако была далека от намерения оскорблять кого бы то ни было беспричинно. — Тогда как же к вам обращаться?

— Как вам будет угодно, милая тётушка Тереза, только без фамильярности. Этого, знаете ли, я на дух не переношу.

— Будь по-вашему, почтеннейший Фёдор Минорка. Я ведь всего лишь удивилась, что вы назвали себя профессором. В наше время не каждый день приходится сталкиваться с учёными курами… Вы уж простите меня за откровенность, — добавила она. Подчёркнутая учтивость профессора Минорки вынудила и её взять соответствующий тон.

— Да, я профессор. Доктор философских наук, — скромно уточнил Фёдор Минорка. — Я мог бы подтвердить это дипломом, но специфические обстоятельства как-то не располагают к этому…

— Помилуйте, да у меня и в мыслях не было усомниться в правдивости ваших слов! — пустилась в оправдания тётушка Тереза, которая и понятия не имела, что это за титул такой «доктор философских наук» и с чем его едят, но ведь не она первая и не она последняя пребывает в сём мире в плачевном невежестве.

— А Фёдор откуда взялся? — полюбопытствовала Дорка. — Ведь это мужское имя, а курица — женского пола, разве не так?

— Ребёнок, позволю себе заметить, зрит в корень, — сдаваясь, склонил голову профессор Минорка и тяжко вздохнул. — Всё началось с того, что из яиц, какие несла моя дорогая матушка, одна за другой вылуплялись сплошь курочки, а родителям, с течением лет, всё больше и больше хотелось петушка. Желание их достигло такой степени, что когда подошёл мой черёд, родители в радостном предвкушении нарекли меня мужским именем, хотя я ещё не успел вылупиться из яйца. Каково же было их разочарование, когда я появился на свет! Опять не петушок. Отец мой, вседостойнейший Вальтер Минорка, и матушка, Матильда Минорка, даром что ростом не вышли, духа были на редкость возвышенного. Не в силах смириться с прискорбным фактом, они решили бросить вызов природе и дать мне мужское имя. Под ним я и значусь в метрической записи. — Взгляд профессора Минорки с тоской устремился вдаль.

— Ну что ж… Пожалуй, пора вставать, — скупо обронила тётушка Тереза и стала приподниматься. Племянница тотчас соскользнула с её колен.

— Пора так пора, — кивнула Дорка и тоже приподнялась, а профессор Минорка сполз с её колен.

— Согласен, — сказал он и тоже стал разминать ноги.

Словом, вся компания приподнялась, а когда встала на ноги, Дорка смахнула пыль с флейты, тётушка Тереза — со шляпы, а курица тоже встряхнулась и распушила перья. После чего все как по команде огляделись вокруг.

По-прежнему царила зловещая тишина. И картина складывалась такая, словно все впопыхах покинули рынок. Опрокинутые лотки, перевёрнутые ящики, раскатившиеся в стороны сиреневые кочаны капусты, алые помидоры, оранжевые морковки и… нигде ни души. Лишь несколько пушинок парили в воздухе, неспешно опускаясь на землю.

— Ну и ну! — обомлела тётушка Тереза.

— Вот это да! — добавила Дорка.