Звездные мечты - [127]

— Я нахожу этот разговор неприятным, господин Мизрахи, — сказала она, но он рассмеялся. Рассмеялся!

— Я предлагаю тебе руку и сердце, а ты снова называешь меня «господин Мизрахи»?

— Мой муж умер всего несколько дней назад, господин Мизрахи, и я нахожу этот разговор в высшей степени оскорбительным.

— Я согласен, Анджела. И если бы у меня было больше времени, я бы наверняка подождал, чтобы соблюсти приличия, — уж во всяком случае, до следующей недели. Но я занятой человек, и мое время расписано. Говоря по правде, завтра утром я должен быть в Бухаресте. Поэтому извини меня, если я обхожу некоторые правила приличий.

— Я считаю, если вам нужно быть утром в Бухаресте, то уходите сейчас. У меня больше нет никакого желания обсуждать с вами это.

— Я не уйду отсюда, пока мы не назначим дату свадьбы.

Она посмотрела на него, не веря собственным ушам, и надменно произнесла:

— Что заставляет вас думать, что я когда-нибудь сделаю этот шаг, и особенно сейчас, когда я в трауре?

— Дорогая, тебе вовсе не нужно передо мной притворяться. Я знаю, что ты не скорбишь о покойном муже. Об этом знает и твоя мать, и я. В конечном итоге мы трое являемся участниками этого соглашения. Мое содействие в решении твоей… проблемы, то, о чем просила твоя мать, в обмен на твою руку, прошу извинить за такое старомодное выражение…

Ее первым желанием было броситься к матери, посмотреть ей в лицо, увидеть на нем выражение ужаса, услышать, как она назовет Зева Мизрахи лживым негодяем. Она с мольбой обратится к Мари: «Это правда? Ты действительно просила этого ужасного человека убрать отца моих детей? Ты предложила этому страшному человеку мою руку?» — И мать успокоит ее, и они вместе посмеются над этой мерзкой и нелепой историей.

Но инстинктивно Анджела поняла, что это правда. Ее мать заключила сделку с дьяволом. Кики говорила ей, что Мари с Зевом стали близкими друзьями, что в течение всего времени ее пребывания в клинике они часто встречались, чтобы вместе попить чаю, пропустить стаканчик, поужинать или просто поговорить. Ее утонченная мать и Зев! Только одно это могло объяснить подобную дружбу.

Тем не менее ей не хотелось в это верить. Это было единственное, что она могла сделать.

— Что за смехотворная история! Она бы меня рассмешила, если бы не была такой отвратительной и злобной. Вы, наверное, сошли с ума, господин Мизрахи. Я считаю, вам лучше уйти, пока я не вызвала полицию. Они наверняка поместят вас в сумасшедший дом.

Продолжая сидеть на своем месте, Зев улыбался с выражением бесконечного терпения на лице.

— Если бы ваша история была правдой, если бы моя мать сделала это — чему я ни на секунду не верю, — все, что я могла бы сказать, это то, что вы оба страшно заблуждались… если полагали, что я одобрю это… это… О Боже мой! Я не могу поверить этому! Признаю, я не любила мужа, но миллионы женщин находятся в той же ситуации и не прибегают к… Он был отцом моих детей. Меня… меня ужасает даже мысль. — Голос ее дрогнул, и, не в состоянии продолжать, она разрыдалась, а он все сидел.

Она понимала, что не должна плакать, — он должен видеть, что она сильная и способна контролировать свои чувства, что ни за что на свете не станет считать его предложение серьезным. Она должна сказать ему это и выпроводить из дома до прихода матери. Она не вынесет, если при этом будет присутствовать мать.

— Я ничего не знаю об этом соглашении, об этой сделке, господин Мизрахи, если она действительно существует. Ничего не зная о ней, я не имею никаких обязательств по отношению к вам. — «Какие глупые, официальные слова. Слова из девятнадцатого века». — Пожалуйста, господин Мизрахи, уходите сейчас же и давайте забудем, что этот разговор когда-либо имел место. По правде говоря, мне трудно поверить в это. Я все время думаю, что это страшный сон.

Он почти добродушно рассмеялся, от этого смеха у Анджелы кровь застыла в жилах — ей была бы понятней его ярость. Их разговор очень живо напомнил ей другой, с Лайемом Пауэром, состоявшийся в ночь перед ее нервным срывом.

— Я что, произвожу на тебя впечатление человека, который заключил бы сделку, выполнил свою часть соглашения, а затем, когда другая сторона уклонилась от своих обязательств, уполз бы в сторону, как побитая собака, с поджатым хвостом?

«Нет, конечно, нет», — подумала Анджела с вызывающим тошноту страхом. Как глупо с ее стороны надеяться, что Зев отступит и ничего не будет требовать. Сейчас он раскрыл перед ней свои карты.

Анджела поняла — Зев подстроил так, что ее мать оказалась замешана в этом деле. И конечно, Зев Мизрахи постарается, чтобы весь мир узнал о проблемах ее отца Рори Девлина и его разгульном образе жизни самые омерзительные детали. Он постарается, чтобы эти разоблачения принесли страдания всем членам семьи — а у Девлина растет четверо внуков. А каково будет Кики? И если Анджела согласится с его желаниями, он, возможно, позволит слабовольному мужу Кики выйти из их компании и не разорит его окончательно.

Анджела уступила, и они назначили дату своей свадьбы.

— Ведь это ты, мама, заключила соглашение с Зевом. Я только выполняла его условия. — Дрожащими пальцами Анджела зажгла сигарету.