Звездная кошка - 2 - [2]

Смертоносное излучение отразило одеяние Ирвинга, который заслонил собой воспитанницу. — Не горячись, Лимас! — проговорил он с непривычно мрачным выражением на лице. — Одумайся и перестань вымещать на девочке свою досаду. Вспомни, дети не в ответе за грехи родителей.

Отвыкший от того, что ему перечат, Киргон окончательно взбеленился.

— Зачатое в грехе не имеет права на жизнь, — процедил он сквозь зубы.

Как любому человеку ему была свойственна противоречивость мыслей.

— Тогда никто из нас, мнемосов, не имеет права на жизнь, — отозвался насмешливый голос и Андре Кортиус втиснулся между отцом и директором Внешней разведки. Для этого ему пришлось отпихнуть последнего, и он тут же рассыпался в извинениях. После серии преувеличенно-почтительных фраз, содержащих обращение «сэр» чуть ли ни в каждом слове, молодой мнемос украдкой подмигнул Ирвингу и наконец обратил внимание на Вайду. В удивлении он протяжно присвистнул.

— Вот это да! А племяшка-то просто вылитая Латисса! — воскликнул Андре и понимающе покосился на отца, который медлил с отстрелом забракованной дочери, а затем заявил: — Если уж ты хочешь, чтобы я выбрал себе женщину из нашего клана, то она вполне подходит. Такие красавицы встречаются не часто и лично мне плевать, что у неё нет больших способностей.

Семейные дела мало кто выносит на люди, а уж мнемосы с их шпионскими традициями и вовсе держали рот на замке. Само собой, Киргону пришлось не вкусу высказывание сына, причём настолько, что на какое-то мгновение его лицо окаменело от еле сдерживаемого бешенства. Ведь поблизости обретались две пары заинтересованных глаз и ушей, которые, как он был уверен, ловят каждое их слово и подмечают малейший нюанс в поведении, чтобы потом проанализировать и сопоставить с уже имеющимися сведениями во Внешней разведке.

Тем не менее глава мнемосов не спешил с возмездием, хотя желание дать своенравному отпрыску ментальную оплеуху было нестерпимым. Андре был умён, чрезвычайно умён — оттого он не всегда понимал с чем имеет дело, с гениальным заскоком в его мозгах или он нарочно его провоцирует. Как бы то ни было, это был его единственный сын и наследник и ему поневоле приходилось мириться с его вывертами.

«Голову оторву, если ещё что-нибудь подобное ляпнешь вслух», — мысленно предупредил Киргон и после того, как сын повинился в своём промахе, спросил не смущает ли его то обстоятельство, что Вайда не блещет умом.

«Нисколько! — скромно потупился Андре. — В случае чего моего ума хватит на нас двоих».

«Не обольщайся! — предостерёг Киргон. — Никакого ума не хватит, чтобы уберечь её от глупостей. Она не имеет ни малейшего представления о жизни среди нас, за что нужно поблагодарить твою разлюбезную сестрицу».

«Я рискну», — ответил Андре и улыбнулся Вайде, которая безуспешно пыталась подслушать их мысленный разговор.

Подавив вздох, Киргон тоже посмотрел на дочь. «Подумай ещё раз, женитьба на этой идиотке основательно подпортит твою репутацию в клане, и не только твою. Пусть кто-нибудь другой возьмёт её в жёны», — продолжал он гнуть свою линию, но Андре стоял на своём, причём из чистого упрямства. «Отец, я всегда продумываю свои действия, и ты это знаешь», — заявил он.

«Ладно, если тебе втемяшилось жениться на ней, то это твои проблемы, — сдался Киргон и опустил дуло бластера. На его лице появилось раздумье. — Что ж, в таком случае я оставлю полукровку в покое. Вряд ли мальчишка долго протянет у нас, а двойной удар по репутации семьи мне ни к чему».

— Ну что, согласна выйти за него замуж? Тогда я отступлюсь от Александра, — проговорил он вслух, не уверенный в способности дочери воспринимать обращённую к ней мысленную речь, и пока та беззвучно открывала рот, с угрозой добавил: — Соглашайся, пока я не передумал! Может, я отвратительный отец, но тебе иду навстречу, хотя, видит бог, я это делаю скрепя сердце.

— Я уже замужем, — попыталась отговориться Вайда.

Заряд храбрости иссяк, и от страха она снова впала в полуобморочное состояние.

— Ложь! — отрезал Киргон и повернулся к Фапивате. — Твой так называемый муж находится в законном браке не с тобой, а вот с ней.

Он мягко улыбнулся девушке и взял её за руку. Не оборачиваясь, он ударил локтем подкравшегося к нему воина и тот с воплями покатился по ступенькам.

— Дорогая, страшно жаль, что вы не мнемонийка, иначе я без колебаний предложил бы вам руку и сердце, — сказал он с нежностью в голосе и отправил в нокаут очередного храбреца, посмевшего приблизиться к нему.

Несмотря на все творимые им ужасы, сероглазый красавец был необычайно притягателен, и Фапивата невольно улыбнулась.

— Знаете, сэр, мне тоже очень жаль, что вы живёте по столь ужасным законам. Будь это иначе, возможно, я приняла бы ваше предложение, — совершенно искренне сказала девушка.

Она не пыталась высвободиться из пальцев главы мнемосов, причём без всякого принуждения с его стороны, и в знак признательности тот коснулся губами её руки.

— О! Вы даже не представляете, как много значат для меня ваши слова! — Не удержавшись, Киргон привлёк девушку к себе и заглянул в глубину её карих глаз, после чего бережно отстранил. — Спасибо, Ирида! И простите, что я не воспользуюсь вашим неосторожным обещанием. Хотя, не скрою, у меня была такая мысль. Вот только вряд ли вы будете счастливы, даже если я приложу максимум усилий для этого. Жизнь среди мнемосов это настоящий ад. Выдержать его могут лишь те, кто родился в нём, — проговорил он с едва уловимой грустью в голосе, и Фапивата вдруг поняла, что он не лукавит, говоря ей это.