— Лови здесь, — указал Валерка. — Только на глубину не лезь. А то ещё утонешь, отвечай потом за тебя, — и он отправился дальше.
Алёшка осмотрелся. Место было тихое, с торчащей из воды сочной осокой и, наверное, с множеством подводных камней и коряг, где, как известно, любит днём отсиживаться рыба. Алёшка зримо вообразил, как она стоит сейчас там, в глубине, сонно пошевеливая плавниками и глядя немигающими глазами.
Он уже забыл, что он пленник. А вдруг повезёт? Он забрёл в мелкую воду и запустил пальцы в гущу травы и водорослей.
— Стой! Получишь у меня! — прозвучало где-то неподалёку.
Алёшка остановился, думая, что это относится к нему. За травянистым мыском он разглядел братьев Тетерей. Старший сидел по горло в воде, почти прижавшись щекой к здоровенной чёрной колоде. Младший, плавая рядышком, то и дело надувал щёки и нырял. И как только он скрывался под водой, старший отчаянно ругался:
— Отстань! Уйди, я сказал! Получишь сейчас! Куда полез?! Спугнёшь! Спугнёшь, дурында!
Алёшка снова нагнулся, но в это время уже в противоположной стороне, у камышей, что-то громко и увесисто бултыхнулось. Быстрые круги смешались с речной рябью. Прошло с полминуты, и над водой показался ворсистый бугорок. «Ондатра», — решил было Алёшка. Однако бугорок высунулся больше и превратился в целый шар, который оказался головой Валерки. Голова держалась на поверхности, точно надутая.
— Держу-у-у! — внезапно завопил Валерка. Затем примолк, и лицо его сделалось задумчивым и напряжённым, как если бы он подкладывал мину. В следующее мгновение мина взорвалась у него в руках, Фигля подскочил с тучей брызг, и на берег полетело что-то серебристое.
— Есть! Ура-а-а!!! — истошно завопил рыбак. — Лопух, ты видел?! Видел?!! Как я её, а?!
— Где? Где? Покажь! — неслись по берегу мокрые братья Тетери. Они на двоих поймали уже с десяток рыб, но, обеспокоенные победным криком Фигли, бежали, опасаясь, что тот одним рывком опередил их. С трудом они отыскали в траве корчившуюся рыбёшку с указательный палец величиной.
— Это разве рыба? Червяк какой-то, — успокоившись, братья снова поспешили на своё место.
Алёшка принялся энергично бродить взад-вперёд, прощупывая пятками дно. Попадались пока что одни только ветки да мелкие скользкие камешки. Постепенно он отходил всё дальше и дальше от берега. Дно сделалось вязким. Вода уже достигла плеч, когда он ударился ногами обо что-то твёрдое и большое. Что это? Бревно? А может, затонувшая лодка? Наверняка там полно рыбы! С этой мыслью он набрал побольше воздуху и опрокинулся вниз головой.
И вновь, как в тот раз, когда его бросили с лодки, плотная вода заложила уши и всё пространство заполнил жёлто-зелёный сумрак. Лопух видел свои руки с нечёткими, похожими на тени пальцами. Дальше краска густела. И из этой зелёной гущи внезапно выплыло что-то тёмное, ветвистое… Осьминог!
В одно мгновение Алёшка очутился на поверхности. Конечно, он понимал, что осьминоги в речке не водятся. «Да это всего лишь коряга», — убеждал он себя. Однако нырять ему расхотелось. К тому же он слышал от кого-то, что бывают такие коряги, которые хватают людей…
— Держу-у-у! — донёсся тем временем знакомый вопль.
«Опять Фигля что-то поймал», — подумал Лопух. Он поскрёб пальцами мокрую спину, облизал болячку на губе и снова нырнул.
В зелёном сумраке перед глазами предстал пень с корнями. Тёмный, разлапистый, он раскорячился на дне, словно властелин подводного мира. Ныряльщик обхватил его руками, чтобы не всплыть, и повис в невесомости.
В глубине коряги затаилась тень. Алёшка простёр туда руки, стараясь не касаться корней. Ещё на расстоянии пальцы уловили подозрительные движения воды. Вдруг что-то ударилось в них и забилось. «Рыба! Много!» Сердце как будто выскочило из Алёшкиной груди и стучало где-то возле самого уха. Он пускал пузыри и хватал растопыренными пальцами мечущиеся рыбьи тельца. Он напрочь забыл все правила и хватал как придётся. Только бы скорее! Хоть глоточек воздуху!.. Всё. Наверх!
Когда он нырнул в третий раз, под корягой уже было пусто. Рассеянно клубилась муть и блёстки рыбьей чешуи. Странно: теперь пень не пугал его. Мальчишка осмотрел его со всех сторон и даже заглянул под брюхо. Он увидел то, что видела рыба, прячась здесь: масляные лоскутки света, пронизанные солнцем, между чёрными извилистыми столбами. Уже кончался воздух. Лопух подался вверх… Но что это? Щупальца сомкнулись! Лопух дёрнулся — нет. Дёрнулся сильнее. Нет! Голова не проходила, она застряла внутри коряги…
