Был жилпоселовский вечер. Мальчишки сидели в круглой беседке под крышей, похожей на русский шлем, боевой, и завидовали Славке: на море едет, корабли настоящие увидит, штормы, может быть, даже — и настоящую акулу. Игорь Волков, правда, насчет акулы сказал: «Нет их в Азовском море». Но Ленька Савкин не поверил: «Какое же море без акул». Колька Кочергин завидовать не любил. Он сказал: «Айда по домам. Завтра на стога пойдем. Там лучше, чем на каком-то море без акул в сто раз».
Славка пришел домой, посмотрел на свою поклажу — чемодан и эмалированное ведро для вишневого варенья — и уныло сел на табурет.
— Почему грустишь? На море ведь едешь! — мама всплеснула руками.
— А что я там буду делать один? — вздохнул он.
— Ой, а ты забыл…
И мама в какой уж раз стала рассказывать ему о том, как они ездили на море четыре года назад. По ее словам выходило, что все побережье Азовского моря ждет не дождется Славку, тоскует без него, жить не может.
— А как мы в поезде ехали, забыл? — веселилась мама. — Ты там такие концерты давал. Помнишь, как ты пел: «С неба звездочку доста-ану и на память подарю!» Серьезно пел, как взрослый, всех рассмешил.
— Ничего я не помню, — буркнул Славка.
— Конечно! Тебе ж пятый годок пошел. Давай-ка спать. Перед дорогой нужно выспаться.
На следующий день она посадила Славку в плацкартный вагон, попросила соседей по отсеку посмотреть за сыном и, ткнувшись сухими губами в потный от важности Славкин лоб, ушла.
— Не боится одного отпускать, — удивилась полная женщина в цветастом голубом платье и, как только поезд отпустил тормоза и двинулся в путь, неспешно подергиваясь на стрелках Курского вокзала, она выложила на столик кульки, свертки, бутылку с самодельной пробкой из школьного листа бумаги и принялась за еду, договариваясь заодно со Славкой. — «Тебе все равно где спать? Тогда поменяемся местами. У меня верхняя полка. Вот молодец. А пока сиди у окошка, смотри — интересно небось?»
— Да, — ответил Славка через силу, потому что на стогах и он любил в войну играть. От тоски и монотонного стука колес потянуло его в сон.
А во сне было море — сказочное. Подкатил к нему поезд, вышел Славка на берег, поздоровался:
— Здравствуй, море! Как ты тут поживаешь?
— Здравствуй, Славка! — оно ему в ответ. — Живу хорошо, тебя жду.
Большое море, синее. Корабли плавают, акулы шныряют туда-сюда зубастые и волны валом валят девяти бальным.
— А зачем волны-то? — спрашивает Славка, потому что они бушуют очень сильно, не дают корабли как следует рассмотреть и акул зубастых.
— Это мы мигом, — сказало море и крикнуло. — А ну кыш отсюда, надоели!
Волны друг за другом, держась, как первоклашки, за руки, пошлепали на берег.
— Эй, куда вы?! — ужаснулся Славка. — Там же поезд! Авария произойдет!
— Не бойся, я их в тучи превращу, — говорит море. — Что ты еще хочешь? Приказывай — все сделаю.
Стоит Славка на берегу моря говорящего и думает, чтобы такое попросить у него.
— Эй, море! А ты можешь сделать так, чтобы ребята…
— Я все могу, говори. Говори! Ты слышишь меня, малец? Мальчик!
— Чего? — проснулся Славка и увидел перед собой тетю в голубом платье.
— Спать пора. На дворе, глянь, вечер. Лезь на верхнюю полку, я тебе там уже постелила.
Ночью Славке не удалось побывать на волшебном море, но, проснувшись, он ощутил близость моря настоящего, юга настоящего.
И вскоре по вагону объявили: «Марцево. Стоянка две минуты».
Славка взял чемодан, эмалированное ведро и вышел в тамбур.
Встретил его дядя Вася — тети Веры муж, подхватил чемодан и ведро, поблагодарил проводницу за то, что доставила в целости и сохранности гостя, и сказал Славке:
— Не отставай!
Они пробрались сквозь неспокойную толпу на автобусную остановку, и он цокнул:
— Тю! А что ж ты такой бледный?
— Так, не знаю, — гостю стало обидно.
— Ничего, у нас быстро загоришь!
Провал в памяти, или торговец Славка
Усталое солнце, зависнув над дорогой бордовым большим фонарем, расцвечивало пейзаж деревни необычными пыльными красками, сдобренными запахом близкого моря. Славка радостно топал по ухоженной тропке вдоль густой шеренги акаций, и вдруг его окликнули:
— Здравствуй, Слава! С приездом. Скоро торговать будем? Ха-ха!
— Здравствуйте, — тихо ответил он незнакомой розовощекой тете и, не зная, что ответить ей, посмотрел на дядю Васю.
Тот замедлил шаг, тоже поздоровался с женщиной и усмехнулся:
— Скоро-скоро. Вот «колхозница» созреет.
— Поторгуем! — рассмеялась незнакомка. — До свидания!
Славка судорожно напряг память: «Откуда она меня знает? Какая торговля? Какая колхозница?»
— А кто это, дядя Вася?
— Забыл? Да это еще в «Русской» было четыре года назад. Пошли мы все на море, взяли гарбузов, дынь, персиков. У базара тетя Вера с кумой разговорилась. А ты за прилавок встал, как купец, и стоишь. Подошла отдыхающая из дома отдыха и спрашивает: «Почем дынька, мальчик?» А ты ей: «Три рубля штучка, два рубля кучка!» Мы все чуть не упали со смеха, вспомнил?
— Нет, — какой-то провал в памяти получился у Славки: деревню «Русскую» он ни капельки не помнил!
— Бывает, — сказал дядя Вася. — Ты же совсем маленький был. — Четыре годика.
