Звезда Мафусаила - [4]

Через несколько минут, повинуясь команде киборгов, все направились в отведенные для них помещения. Комнаты состояли из двух блоков и были рассчитаны как раз на семь человек, поэтому группу Феликса поселили вместе. Однако отдыхать никому не дали. Прозвучала команда отправляться на прием пищи. Столовая находилась в соседнем здании, блистала чистотой и свежестью. Роль официантов в ней выполняли тоже киборги. Обед состоял из семи блюд, включая фрукты, напитки и сладости.

— А кормят здесь весьма неплохо, не хуже, чем в космофлоте, — с удивлением заметил тот член группы, который задал риторический вопрос о том, куда бежать. — Правда, Гере, — он кивнул в сторону великана, перед которым лежал на тарелке дымящийся бифштекс, — этого, пожалуй, будет маловато.

— Ты, Арамис, не переживай за меня, — добродушно прогудел тот, насаживая на вилку сразу половину сочного бифштекса, — будет мало попрошу добавку, чай, не дадут помереть с голода.

Действительно, с продуктами на Обливионе проблем не было, они регулярно доставлялись «Жаном Вальжаном» с очередной партией осужденных. Часть фруктов и овощей выращивалась здесь же в оранжереях самими заключенными и киборгами. Добыча терранита того стоила, поэтому на питании для обитателей Обливиона правительство Империи не экономило.

— Эх, сейчас бы поспать минут триста, — мечтательно протянул голубоглазый крепыш, отодвигая в сторону пустые тарелки, — разморило меня что-то.

— А что, двух месяцев сна в анабиозе тебе не хватило? — язвительно спросил его тот, кого добродушный великан назвал Арамисом. — Да и вообще очнись, ты в тюрьме, а не на курорте.

Мечтавший поспать ничего не успел ответить, так как металлический голос по громкой связи объявил о том, чтобы все заканчивали прием пищи и выходили строиться перед зданием столовой.

Когда заключенные вышли на улицу, несколько деловито снующих между ними киборгов отобрали группу из двух десятков человек покрепче, в которую попал Феликс с его командой, и вновь повели их на космодром. «Ваша задача — начать загрузку на звездолет терранитовой руды, — сообщил один из киборгов, — контейнеры тяжелые, поэтому заносить их в трюм придется вдвоем».

— Вот тебе и поспал! — разочарованно произнес голубоглазый крепыш, завидев целую гору продолговатых металлических ящиков, уже доставленных к самому пандусу космического корабля. — Тут работы для двух десятков мужиков на несколько дней.

— А ты куда-то торопишься? — ехидно поинтересовался Арамис.

Приятель бросил на него косой взгляд, но ничего не ответил, молча взявшись за ручку одного из контейнеров.

Загрузка продолжалась уже больше часа, ящики не были особенно тяжелыми, но заносить их приходилось далеко в трюм звездолета, где их укладывали в специально оборудованные, изолированные отсеки. Заключенные сноровисто сновали взад-вперед по пандусу в трюм, но общее количество контейнеров, тем не менее, практически не уменьшалось, так как киборги постоянно подвозили новые. Разработка терранита в колонии не прекращалась ни на минуту, одна смена заключенных в шахте сменяла другую, поэтому за три-четыре месяца, которые требовались «Жану Вальжану», чтобы доставить добытый минерал в Солнечную систему и возвратиться обратно, его вновь накапливалось достаточно много. Бывали случаи, когда вся руда даже не вмещалась в звездолет.

Феликс трудился вместе со всеми, перенося контейнеры в трюм и укладывая их там в отсеках, но выполнял работу чисто механически, не задумываясь над тем, чем он занимается. Мысли его витали далеко отсюда, он вновь и вновь возвращался к событиям двухмесячной давности, которые привели его на Обливион, и пытался найти всему происшедшему логическое объяснение…

Глава вторая. Мятежники

…В тот злополучный день, когда судьба самого Феликса и его товарищей по несчастью неожиданно круто изменилась, экипаж малого космического крейсера «Стремительный» заступил на боевое дежурство. Само по себе это событие не являлось чем-то экстраординарным, так как «Стремительный заступал на боевое дежурство, как минимум, пять-шесть раз в месяц. Смысл его заключался в патрулировании сектора космического пространства над Террой, а точнее непосредственно над столицей Империи городом Гелиополем. Ничего сложного в этом не было, звездолет просто выходил на геостационарную орбиту и в течение двенадцати часов неподвижно висел над городом на высоте 40 000 километров. Экипаж крейсера находился в скафандрах повышенной защиты на своих местах согласно боевому расписанию и сохранял полное радиомолчание. Действовать он должен был лишь по указанию диспетчера командного пункта, чего в бытность Феликса Яворского командиром крейсера никогда не случалось. Вот и сейчас он находился в рубке, уставившись взглядом в зеленоватый куб головизора, так как делать все равно было нечего. По соседству в своем противоперегрузочном кресле расположился второй пилот Павел Добрынин, по прозвищу Добрыня Никитич, а еще дальше штурман Матвей Удальцов, голубоглазый крепыш с твердо очерченной линией подбородка. Правда, товарищи предпочитали называть его просто Удалец. Связиста, а точнее радиоинженера, Артема Травкина с внешностью Арамиса из «Трех мушкетеров» и соответственно с таким же прозвищем, Феликсу видно не было — пульт связи располагался в противоположном углу рубки. Инженер — механик Денис Хромов, мастер на все руки, для которого разобраться в любом техническом устройстве не составляло ни малейшего труда, находился в отсеке двигателей и из рубки виден не был. Шестой член экипажа Илья Громов по прозвищу Канонир со скучающим видом склонился над пультом управления всей корабельной артиллерией, расположенном слева от кресла командира.