Инспектор Управления безопасности Евросоюза Сергей Радзинский слишком часто стал видеть сны.
В этом не было бы ничего тревожного, если бы не характер этих снов, их странная связь друг с другом и глубокое вторжение в его психику. После очередного такого сна Сергей проснулся слишком рано. За окном ворковали голуби, а над Парижем неторопливо плыли облака. Рассвет только-только начинался, но он знал, что заснуть больше не удастся, и потому обреченно направился после туалета сразу к кофеварке.
Одна из отвратительных французских привычек — начинать день с чашки крепчайшего кофе — уже прочно пристала к нему.
Где-то, за тысячи километров отсюда, его родной город Москва давно проснулся. Лена сидит в своей конторе, за окном которой наверняка моросит нудный московский дождь, и ей глубоко наплевать и на самого Сергея, и на его сны. Впрочем, она честно предупредила, что, если он уедет в Париж без нее, писем может не ждать.
Собственно, он собирался предложить ей выйти за него и уехать в этот самый Париж вместе. Если бы не ее некстати высказанное категорическое требование, он бы, наверное, так и поступил. Но Сергей не любил, когда его насильно затягивали в ситуацию, из которой в случае ошибки мог быть только один выход — развод, связанные с ним скандалы и испорченный послужной список.
В Управление европейской безопасности приглашали далеко не всякого. И за три года, с тех пор как Россия вошла в эту организацию, подобные приглашения получили всего четверо сотрудников ФСБ.
Медленно потягивая кофе и чувствуя, как живительное тепло постепенно растекается по всему телу, он слушал нудное, однообразное воркование голубей, устроивших гнездо прямо в ящике для цветов за окном.
Несмотря на недовольство хозяйки квартиры, Сергей не стал разорять гнездо и тайком подкармливал голубей. Но в Париже даже голуби были капризными и злыми, совершенно не похожими на московских. Вот и сегодня один из них ухитрился пребольно ущипнуть Сергея за руку, когда он сыпал хлебные крошки им в гнездо.
Раздосадованный на эту черную неблагодарность, он придвинул кресло к окну и стал смотреть с четвертого этажа на авеню Виктора Гюго. Улица была еще пуста, и только двухэтажный туристический автобус с яркими рекламными плакатами на бортах проехал на свою конечную остановку, где стал терпеливо дожидаться, когда проснутся первые туристы.
Делать в пять утра в Париже было совершенно нечего. Сергей мог бы раскрыть захваченную домой папку со статистическими данными, но заниматься нудной бумажной работой не хотелось. Да и сам этот город, раскинувшийся вокруг на много кварталов, не располагал к работе. Он весь был пропитан какой-то сладостной негой.
Слишком много туристов, слишком много негров и слишком много бездельников — таково было его первое впечатление от Парижа. Потом оно несколько рассеялось, но глубокое убеждение в том, что этот город не для него, все равно осталось.
Постепенно Сергей в мыслях отдалялся от его улиц, от неудавшейся личной жизни и от предстоявшей нудной работы, вспоминая свой недавний сон.
Все началось с того самого дня, когда он увлекся сногсшибательными произведениями Карлоса Кастанеды и попытался воплотить в жизнь одну из частей его сложного многоуровневого учения. Вначале это была всего лишь игра, помогавшая отвлечься от однообразной работы и скрашивавшая жизнь в чужом городе, в котором у него так и не появилось друзей.
Задача, поставленная Кастанедой, казалась заманчиво простой — для начала нужно было лишь увидеть во сне собственную руку. Раз за разом, засыпая, Сергей пытался сосредоточить внимание на собственных руках и перенести их образ в начинавшийся сон.
Если бы это удалось, можно было бы приступить к следующему этапу тренировок и сделать свои сны управляемыми. Ему казалось весьма заманчивым самому выбирать сны и к тому же получить возможность сделать их более яркими, запоминающимися, больше похожими на реальность. Такова была задача — но в конце концов он увидел вовсе не собственные руки, а лицо таинственной женщины, которая с той поры не покидала его снов.
Кастанеда предупреждал, что на тяжком пути человека, изучающего волшебство сна, встречаются подводные камни и смертельные опасности. Но не до такой же степени! Почему после нескольких безобидных упражнений его стало преследовать лицо этой женщины? Может быть, она из тех демонов, с которыми так часто доводилось сталкиваться героям Кастанеды?
Но в ее лице не было ничего демонического — если не считать почти совершенной красоты, не свойственной большинству человеческих лиц. Во всех предыдущих снах незнакомка не разговаривала, она лишь пристально смотрела в глаза Сергею, словно пыталась найти ответ на только ей известный вопрос. Но сегодня она впервые заговорила — и это было уже слишком.
Она попросила его встать с постели, пройти к окну и выглянуть на улицу. Вставать с постели, да еще во сне, Сергею совершенно не хотелось, и он ворчливо осведомился, для чего это нужно.
— Только для того, чтобы убедить тебя в том, что границу между сном и реальностью можно разрушить.