Звезда и крест генерала Рохлина - [8]

— Товарищи офицеры! Как говорят, новая метла по-новому метет, — твердым голосом начал Рохлин. — Неопределенности в наших отношениях не должно быть. Я с самого начала хочу, чтобы вы знали: я буду с теми, кто работает. Время для расхолаживания закончилось. Буду безжалостен со всеми, кто будет неусерден в исполнении своих обязанностей. Подхалимажа терпеть не могу, предупреждаю заранее. Буду ценить по результатам. Будем увеличивать численность подразделений, и никаких сокращений. Кто не хочет служить — держать не буду, пожалуйста — рапорта на стол.

— Товарищ генерал, так у нас сейчас вроде бы демократия, — раздался из зала голос. — Чего надрываться и драить пушки? С Америкой мы теперь, как и когда-то с Китаем, братья навек. От нашего города до ближайшей границы не ближний свет.

— Кто говорит? Прошу встать и задать вопрос, как положено.

Из гущи сидящих офицеров поднялся пухлый, похожий на пингвина, полковник.

— Полковник Зарайский. Товарищ генерал, нам в сегодняшней ситуации хотелось бы знать, кто сегодня наш вероятный противник. И с кем вы, товарищ генерал, собрались воевать?

Рохлин некоторое время молча смотрел на офицера, затем медленно с расстановкой произнес:

— Я лично воевать ни с кем не собираюсь. Но хочу напомнить: народ нас содержит не для того, чтобы мы здесь прохлаждались. История, к сожалению, полна печальных примеров, свидетельствующих, что политические катаклизмы рано или поздно могут обернуться вооружённым противостоянием. Каким — никому не известно. Оно может принять самые трагические формы. В любом случае, профессионалы должны быть готовы к худшему Как говорил известный писатель: неопределенность, удобная, быть может, в политике, для армии вредна. Армия — это инструмент, который всегда должен быть готовым к употреблению. Вы наверняка знаете, что у тупой, заржавевшей пилы быстро выламываются зубья. Говоря образно — это наши с вами жизни. Поэтому, причины всякого вреда, гниения надо искоренять. Лучший способ — заняться своим делом. Так что начнём с боевой подготовки. Вопросы есть? Нет. Можете быть свободными. Начальника штаба Киселева и начальника разведки Приходченко прошу зайти ко мне.

— Товарищ генерал, а как писателя зовут? — раздался голос из зала.

— Читайте «Войну и мир» Льва Толстого. И Суворова. Иногда полезно освежать свою память.

Приходченко и Киселев зашли в кабинет вслед за генералом.

— Владимир Михайлович, — обратился Рохлин к Киселеву. — Займитесь в срочном порядке штатным расписанием. Чтобы численность разведбата была увеличена вдвое.

— А где же брать деньги, людей? — спросил Киселев.

— Деньги будут. А люди? Искать надо. Я двоих капитанов привез из Москвы. Рогозу и Савельева. Служили вместе со мной в Афганистане. Были отличными бойцами.

Рохлин еще раз глянул на Киселева. Чутьем кадрового военного он уже понял: Киселеву можно поручить любое дело, и тот педантично и точно выполнит его, чего бы ему это ни стоило. От Волкова Рохлин знал, что этот голубоглазый блондин мог быть душой любой компании. Службе Киселев отдавал почти все свободное время, и на него генерал решил положиться в первую очередь.

— Степан Николаевич, а ты готовь план разведки корпуса, — сказал Рохлин Приходченко. — Мой опыт в Афганистане и в других горячих точках показывает, что объективная информация о противнике — залог успеха в любом вооруженном конфликте, не говоря уже о войне с применением всех средств. К концу дня представишь мне свои соображения. Кстати, а как у нас дела с музыкой?

— Что вы имеете в виду? — недоуменно спросил Приходченко.

— Оркестр у нас есть?

— Был, товарищ генерал.

— Меня прошлое не интересует.

— Так когда из Германии выезжали, инструменты где-то затерялись. Впрочем, об этом лучше всего может вам доложить полковник Скопенко.

Рохлин нажал кнопку.

— Полковника Скопенко ко мне.

В кабинет вошел заместитель комкора по воспитательной работе и, остановившись у двери, вытянулся в струнку.

— Полковник, вы любите музыку?

— Так кто ж ее не любит, товарищ генерал?

— Тогда почему ее не слышно в гарнизоне?

— Так вроде бы повода не было.

— Завтра день защиты детей, вот вам и повод. Передайте начальнику штаба, чтоб оркестр играл на плацу.

— Так здесь вот какая беда: инструменты пропали. А дирижер уволился. Спросить не у кого. У нас все, как в анекдоте: «Американцы изобрели нейтронную бомбу. И говорят нашим, мол, вот сбросим, — вас и не будет, а материальные ценности останутся. А наши им в ответ, мол, мы тогда сбросим на вас роту прапорщиков. Вы останетесь, а материальных ценностей не будет». После выхода нашего боевого корпуса из Германии все прапорщики поразбежались. И инструменты, видимо, прихватили.

— Полковник, я тоже знаю эту байку. Но чтоб завтра к вечеру оркестр был на плацу Солдаты должны слушать музыку.

— Так кроме инструментов надо еще найти музыкантов! — воскликнул Скопенко.

— Разыщите капитана Савельева. Он вам поможет.

Выходя из кабинета, Скопенко тихо про себя пробормотал:

— Контуженный, ей Богу контуженный. Музыку ему подавай!

— Товарищ генерал, а когда у нас будет обозначен конец рабочего дня? — спросил Приходченко.

— А вот когда сдашь план, тогда и рабочий день закончится, — усмехнувшись, сказал Рохлин. — Как говаривал мой первый командир, отдохнем на том свете. А вам, Владимир Михайлович, составить график учебных тревог на каждое подразделение.