Звезда Даугрема - [34]

— Крабовой болезни.

Лекарь отбросил со лба непослушные кудри, кивнул Белле и подошел к камину. Его движения показались Вааджу кошачьими и… И было в них еще что-то непонятное, мучительно знакомое. Ваадж даже тряхнул головой, словно пытался вспомнить.

— Древнее учение, — глядя в огонь, сказал Меван. Его руки задвигались, но женщины и маг, к которым он стоял спиной, не видели этого. — Очень древнее.

Ваадж быстро поклонился Белле и Дане.

— С вашего позволения, сударыни. Спешу, очень спешу. Буду рад, — быстрый взгляд на чуть сгорбившуюся фигуру Мевана, — передать её величеству, что тебе лучше, госпожа Белла… Всего хорошего, доктор. Надеюсь, еще побеседуем о лекарском искусстве.

Немного удивленные такой спешкой, женщины попрощались с магом, а Меван повернул голову, устремив на Вааджа взгляд своих необычных глаз.

— Прощай, господин чародей.

Очутившись, наконец, на улице, Ваадж быстрым шагом завернул за угол, негромко свистнул. Из тени бесшумно появился неприметный человек в сером плаще. Оглянувшись, он поманил чародея в переулок. Маг вздохнул и последовал за теневиком.

— Итак? — спросил Эниох, морщась от запаха мочи, которой пропахла обшарпанная стена, возле которой он стоял. Приведший чародея Мгер, подобострастно склонившись, мелкими шажками отошел в сторону и присоединился к еще двум теневикам в таких же серых одеяниях, что и он.

Ваадж долго смотрел на свои ногти, сжимая и разгибая фаланги пальцев. Эниох раздраженно наблюдал за чародеем.

— Долго еще ты будешь разглядывать пальчики, господин маг? — не выдержал он, наконец. Бегающие глазки офицера рассерженно застыли на его круглом лице. — Учуял что-нибудь?

— Я не сторожевой пес, чтобы учуять, — поднял голову Ваадж. — По этой части ищи специалистов у себя, друг мой.

— Конечно, — усмехнулся Эниох, снова морщась. — Ормаз всемогущий, ну, что за вонь! Проклятая чернь…

— Передашь Гастону, — быстро заговорил Ваадж, пряча руки в складки щегольского плаща, — что я пока не могу сказать ничего определенного.

— Вот как? — разочарованно протянул теневик. — Выходит, зря ходил?

— Не зря, мой наблюдательный слуга трона, не зря. Есть у меня кое-какие мысли и подозрения…

— Замечательно, когда есть подозрения, — заключил Эниох. — Тебе нужны еще мои люди?

— Что? — поднял голову Ваадж.

— Ты, что, спишь, достойный чародей? Я говорю: отпустить ли моих людей? Мгер останется в любом случае.

Один из теневиков между тем отошел вглубь переулка и, задрав пояс, принялся отливать на потрескавшуюся стену. Эниох выругался сквозь зубы. Ваадж улыбнулся.

— А ты говоришь, простолюдины, друг мой! Отпусти всех, кроме Мгера и его группы. Я…я, пожалуй, предприму кое-что.

— Да? — с любопытством переспросил Эниох, наблюдая, как разъяренный Мгер охаживает ногами ничего не понимающего теневика, того, кто только что так славно облагородил видавшую виды стену.

— Да, — задумчиво подтвердил чародей.

— А может, — прищурился теневик, — возьмем девку за вымя да хорошенько допросим, а? От одного только вида славных щипчиков у нее живо язычок развяжется. Что скажешь?

Но Ваадж ничего не сказал. Лишь взглянул на округлую физиономию Эниоха. Улыбнувшись, покачал головой. У противоположной стены Мгер диким шепотом продолжал внушения насупившимся агентам, а с верхнего этажа какая-то женщина выплеснула целый таз помоев.

* * *

Мзумский солдат скорбно взглянул на посветлевшее небо над деревьями. Скоро, скоро его сменят. Как же медленно плетется кудианово время! Часовой отложил заряженный арбалет и потянулся. Выспится, и в лагерь, к шлюхам с телег! А то это же можно сдохнуть со скуки, охраняя сон господский! А что еще можно тут охранять, в этом городишке? Враг затаился в Ашарах с порватым крест-накрест задом, нескоро очухаются, козодрючеры…

Шорох заставил солнечника замереть. Развернувшись на месте, он пригнулся, подтянул к себе самострел и принялся всматриваться в морозный туман. Снова мокрый снег, поглоти его Пламя! Опять сержант будет гонять, старый пердун…

Шорох повторился.

— Кто здесь? — выкрикнул солдат и резко, протяжно свистнул.

Ответного свиста с соседнего поста он не дождался. Не успев удивиться этому странному обстоятельству, арбалетчик повалился в снег с проткнутым горлом. Свист стрелы был последним звуком в его жизни.

Из-за деревьев появились тени. Десять, пятнадцать, двадцать. Они бесшумно обошли труп часового. Замыкавшие оттащили тело в кустарник, присыпали снегом. Те, что шли впереди, рассыпались между деревьями, и принялись осторожно спускаться вниз по горе. Еще несколько елей, и вот он — Даугрем, длинная змея, тянущаяся вдоль побережья. Кое-где горят тусклые фонари, тревожно каркает ворон, а с промозглого светлеющего неба сыплются снежинки.

Стремительной тенью из-за ближайшего дома поднялся человек, упал на колено перед высоким рыжебородым человеком в меховой накидке ыга, с несколькими заячьими хвостами на плечах.

— Говори, — велел бородач на языке аыг, нетерпеливо скривив губы. Его черные глаза угрожающе прищурились.

— Нужно спешить, повелитель Яндарб, — зашептал ыг-разведчик. — Мы убрали посты, но скоро мзумцы обнаружат и тогда…

— Заткни свою вонючую пасть, — прохрипел бородатый, взмахивая рукой. Взметнулись в воздух заячьи хвосты. — Где они держат Бадра?