Звезда балета - [11]
Ничего такого он не говорил, но не время было напоминать ему об этом. Сердито дернул он остаток своего каштанового уса, который теперь стал слишком коротким, чтобы его можно было закусить крепкими белыми зубами.
– Расстраивают ребенка и забивают ему голову чепухой, – ворчал он. – Вредный вздор! Как я могу решиться отпустить мою дочь, одну из всей семьи, чтобы она попала в компанию балетных девчонок, которые строят глазки, в компанию этих прыгунов…
– О, папа! – протестующе воскликнула тоненькая девочка.
Описанная сцена происходила в курительной комнате майора Мередита, в доме, где протекли пятнадцать лет жизни Риппл. Комната была темной, ибо окна ее выходили на берег, поросший кустарником, который окружал круто спускавшийся к реке фруктовый сад. Ветви деревьев стучали в окна; бледно-розовые головки роз прижимались к стеклам. В комнате было сыро, так как она находилась как раз над подземным ручьем; в ней стоял затхлый запах плесени, табака, старых книг и стертой кожи кресел. Стены ее украшали детское оружие, ржавые охотничьи ружья, старинные пистолеты. Висела в рамке фотография группы курсантов военной школы, среди которых стоял и молодой Гарри Мередит.
Был там еще один портрет: прабабушка Мередит семнадцатилетней девушкой. На ней было темное шерстяное платье, спускавшееся до самого ковра наподобие водолазного колокола, с большим кисейным воротником, на голове – кружевной чепец. В общем этот наряд так же шел цветущей девушке, как ее правнучке Риппл то, что было на ней надето: темно-синий костюм для тенниса и юбка из саржи, шерстяные чулки, когда-то черные, но выцветшие.
– Папа, – снова заговорила Риппл тоном, которому она старалась придать твердость и убедительность. – Артисты теперь совсем не такие!
– Может быть, ты скажешь мне, какие? – спросил отец, насмешливо прищурившись.
– Нет! Но они не такие! Все меняется! Есть много хороших девушек в балетных, театральных и других школах. Мне это так нравится! Мне так хочется попасть в балетную школу, папа. Дорогой папа, через два-три года я вырасту, и тогда будет слишком поздно. Что же, мне ничем не заниматься? Оставаться все время здесь?
Майор Мередит считал себя человеком достаточно благоразумным. Но этот последний довод его возмутил. Дело было не только в том, что он неодобрительно относился к намерению Риппл поступить в балетную школу. Он не соглашался на это, это ему не нравилось, не настолько он был свободен от предрассудков долины, чтобы поверить в то, что девушка из хорошей семьи может выбрать себе профессию, которая когда-то считалась в обществе невозможной, и никакой катастрофы не произойдет.
Но Риппл заговорила о том, что годы идут, и она скоро станет взрослой. Уж не считает ли девочка отца выжившим из ума стариком? Его глубоко задел незнакомый блеск в глазах дочери и новые нотки, прозвучавшие в ее голосе, когда она ему отвечала. Он никак не мог примириться с мыслью, что какая-то женщина может не дорожить его обществом. И что же – его собственная юная дочь хочет уйти от него!
– Разве ты не счастлива здесь, Риппл?
– Я была бы ужасно счастлива, если бы только ты меня отпустил. О, пожалуйста, отпусти меня! Позволь мне учиться, как это делают многие хорошие девушки! Они относятся к учебе очень серьезно, папа! Они работают страшно много, они так трудятся…
– Возможно, но ты этого не будешь делать и не поедешь! – Голос отца стал твердым и суровым. Он взял перочинный нож и стал резко скрести и выскабливать черное, плохо пахнущее отверстие своей курительной трубки. Майор Мередит занялся этим делом, чтобы не смотреть на взволнованное, умоляющее молодое лицо.
– Я не хочу больше слышать об этом. Ты понимаешь, Риппл?
– Да, папа, но…
– И тебе лучше раз и навсегда выбросить эту мысль из головы. Слышишь?
Риппл сжала свои нежные губы, смахнула слезы, которые повисли на ее густых темных ресницах, и еще сильнее прониклась той мыслью, которую ей посоветовали выбросить из головы. Майору, знавшему многих женщин, следовало бы понимать, что когда женщине (даже только подрастающей женщине) приказывают не думать о чем-нибудь, то именно эту мысль она будет непрестанно и любовно лелеять. Но отец Риппл привык делить всех женщин на два разряда, которые ничего общего между собой не имели. К первому из них относились женщины вообще, ко второму – женщины его семьи.
Для второго у него были совершенно иные критерии. Отсюда проистекали его многочисленные ошибки. Отсюда и его неспособность понять, что отныне Риппл всецело предастся во власть запретной мысли. Ее страсть к танцам окажется настолько сильной, что в будущем даже любви придется вступить в борьбу с этой первой страстью.
Выскользнув из темной комнаты, непокорная Риппл откинула назад свои темные кудри и подумала: «Но я хочу. Я должна. Мне все равно. Что будет, то будет. Я уеду отсюда, даже если папа не захочет и слышать об этом. Я буду балериной!»
Голос ее желания был громче всех запретов!
Вторым голосом, напевавшим тот же лейтмотив, был исполненный достоинства, всегда возмущенно звучащий глубокий грудной голос миссис Бекли-Оуэн, тетушки Бэтлшип.
– Я разочарована в Риппл, – заявила она.
Аня растеряна, но в ее жизни появляется грозный коллектор Мамонт. Властный мужчина, пугающий одним только присутствием. У него сильная энергетика, и Аня боится его, но она не может отказаться от работы, которую предлагает Мамонт. Его сыну нужна няня, и не просто няня, а женщина, способная заменить мальчику мать, чтобы помочь ему в развитии. Женщина, которая сможет полюбить чужого ребенка. Да разве можно не влюбиться в этого чудесного малыша? Вот только Мамонт будет дышать в спину и следить, чтобы все было по его правилам.
Вера шьет необыкновенные свадебные платья на заказ и мечтает сама когда-нибудь надеть нечто подобное. Странная мечта для женщины, которая уже пятнадцать лет замужем, правда? В жизни Веры много странного: она может понять любого – кроме собственного мужа, помочь всем – кроме себя. У нее такие проблемы в интимной жизни, что и близким подругам рассказать неловко, не то что попросить помощи у посторонних… А тут еще интрижка на работе мужа становится достоянием общественности! Какой стыд! Что скажет мать? А если узнает дочь? Или это все неправда? Поможет ли Вере увлечение психологией или лишь усложнит задачу?..
Неприметная серая мышка Вика в один день неожиданно обрела популярность среди однокурсников и внимание парня своей мечты. И как в насмешку судьбы стала жертвой футбольного мяча несносного грубого старшекурсника. Теперь для нее важно разобраться, в чем причина свалившихся на голову перемен. Не упустить свой идеал любой ценой! А самое главное — поскорее избавиться от надоедливого грубияна, который будто назло мешает долгожданному счастью.
В жизни 19-летней Беллы Свон главное место занимают выпивка, «травка» и слепая привязанность к депрессивному музыканту Джасперу Хейлу. Правда, длится все это ровно до тех пор, пока бог знает откуда взявшийся Эдвард Каллен — альтруист до мозга костей, положивший на алтарь благого дела всю свою жизнь — зачем-то не решает увезти ее из Америки! И не куда-нибудь, а на самый край земли — в неизведанную, чужую и страшно холодную страну — в Россию…Примечания автора:Все фразы, произнесенные героями по-русски, будут выделены жирным начертанием.Все остальные невыделенные фразы текста произнесены на английском.Капельку жаргонизма и ненормативной лексики — без них образы не будут полными.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Скайлар Вудс невольно привлекает Вьятта Смита. Он хочет… ему нужно все узнать о ней. Хоть он ощущал, что ее красота — не только картинка, Вьятт не может понять, какую печаль она скрывает за своей чудесной улыбкой.Когда Скайлар впервые посмотрела в глаза Вьятта, ее дыхание перехватило, и она не смогла отвернуться от новенького, улыбающегося ей. Связь стала расти, когда Вьятт сел рядом с ней на английском, позволив Скайлар надеяться, что ему хотелось узнать ее.Впервые за месяцы она ощутила себя живой.Как только Вьятт проявил интерес, снова появились записки… напоминающие о прошлом, о событии, изменившем ее жизнь навеки и лишившем ее шанса на счастье.Вьятт не верил слухам о Скайлар, гуляющим по школе.