Звезда Альтаир - [17]

Абу-Саид ехал поездом впервые, и его поражало все. Он, не отрываясь, смотрел в окно и ни за что не соглашался лечь.

— Но ведь я, Василь-ака, могу что-нибудь пропустить! А жизнь человека так коротка, ему приходится мало что видеть.

— Сразу видно, что вы еще не вполне здоровы, у вас мрачные мысли. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо. Я просто забываю о болезни. От одной красоты этой земли можно поправиться.

— Сейчас мы едем в горах, на порядочной высоте, весна еще не разгулялась здесь. А вот за Джизаком начнется равнина, там уже, наверное, пробилась зелень, там еще красивее. Но настоящую весну вы встретите, душа моя, на Алае.

— Мне говорил отец, что Алаем правит женщина. Не путает ли он?

— Нет, не путает. Эту женщину я хорошо знаю. Ее зовут Курбанджан Датхо. Она человек интересной и сложной судьбы.

— Это похоже на старую сказку, Василь-ака.

— Ложитесь, я буду рассказывать вам. Курбанджан родилась в семье Гульчинского киргиза Маматбая. Еще в колыбели она была просватана за мальчика из рода Юваш и, когда подросла, вышла замуж за него. Но нелюбимый человек — наказание для женщины. И Курбанджан выговорила себе право пожить несколько лет у отца, пока стерпится ее нелюбовь к мужу. Как-то во время объезда своего удела красавицу-киргизку увидел Датхо Алимбек, которому от Худоярхана этот удел был дан в правление. Бек так влюбился в Курбанджан, что развел ее с мужем и взял себе в жены.

Много раз мудрая красавица Курбанджан вызволяла из беды своего Алимбека, много раз выручала его советом и помощью. Пятерых богатырей подарила она своему мужу. Ханы Коканда менялись на троне, как луна на небе. Алимбек в одно из междуцарствий был отравлен таджикской рабыней. Курбанджан очень горевала, потом взяла своих мальчиков, уехала в родные места и поселилась в Яга-Чарте. Прошло много лет. Мудростью, умом и красотою Курбанджан снискала себе такую любовь и славу, что от Китая до Турции не было человека, который бы не удивлялся промыслу божьему, уместившему в одной женщине столько достоинств и добродетелей. Эмир Бухарский, владевший в это время ханством и горными бекствами, пожаловал Курбанджан ярлык на управление племенами и титул Датхо, то есть «правительница».

Когда Худоярхан после изгнания вновь взошел на престол Кокандского ханства, он пожелал видеть эту выдающуюся женщину. Курбанджан Датхо очень понравилась Худоярхану, и он подтвердил ее высокий чин. Из киргизских батыров Курбанджан взяла себе мужа. Но вмешиваться ему в дела управления никогда не разрешала.

— А как стало после присоединения к России? — спросил Абу-Саид Магзум и прилег на полку, подложив под голову ватный халат. Вяткин был рад, что его больной друг, наконец, улегся, и продолжал рассказ:

— Курбанджан поступила умно: она удержала свои племена от напрасной борьбы и кровопролития. В Ош приехал генерал Кауфман. Генерал очень милостиво обошелся с Курбанджан Датхо. Он пожаловал ее перстнем с бриллиантами, а сыновей Датхо — Батырбека и Хасанбека назначил волостными управителями Алая. Махмудбека же и Камчибека сделал волостными Оша. Начальник края велел Датхо во всем слушаться весьма уважаемого ею майора Ионова, который был назначен хакимом Оша.

Когда Туркестанский край посетил военный министр России генерал Куропаткин, он встретился с Датхо в Андижане, куда она прибыла со своими богатырями. Министр был очень любезен с известной женщиной Туркестанского края и дал ей украшенный бриллиантами крест.

Как-то, после смерти Кауфмана, она вдруг, никому не сказавшись, приехала в Ташкент. Встала табором неподалеку от военного собрания, поставила юрты и начала торговать своими изделиями. Генерал-губернатор пригласил ее, чтобы вручить награду. Она с большим достоинством приняла подарок и сказала при этом, встав на колени:

— Этот подарок вручен не мне. Им оплачивается верность всего племени Бахрин, стерегущего границы России.

— Великолепная женщина, хоть и женщина! — сказал Абу-Саид Магзум. — И мы увидим ее?

— Конечно. Дело в том, что у меня в русско-туземной школе в Оше учились грамоте ее внуки, отчаянные мальчишки. Мы с ними очень подружились, и они не раз просили меня приехать к ним на джайляу. Там, на Алае, — прелесть, туда-то мы с вами и поедем пить кумыс, есть баранину и наслаждаться молоком яков. А теперь — спать.

И так же, как Абу-Саид, Василий Лаврентьевич, подложив под голову ватный халат, заснул сном праведника.

Поздно ночью Вяткин и Абу-Саид приехали в Андижан. Остановились в караван-сарае, где их ждал Эсам-ходжа, брат Эгама-ходжи, арабакеш, знаток лошадей и яростный любитель всевозможных ристалищ — улаков, байги. Эсам-ходжа сообщил, что русская почта доставила ему письмо от брата и поэтому он обо всем осведомлен, лошади уже подобраны и ждут в конюшне, поставленные на откорм. Не позже, чем завтра, они могут быть приведены к своим новым владельцам.

В характере Эсама-ходжи было так много общего с характером его брата, что друзья сразу расположились к нему, да и он так проникся дружбой к Вяткину и Абу-Саиду Магзуму, столько хорошего писал ему брат о них, что расстаться с ними он просто не мог и собрался вместе ехать в Ош. А пока что повел показывать город.