Зверь - [68]

— Сергей Петрович, мои ребята установили квартиру, которую снимал режиссер инвалид.

— Поздравляю, Юрий Юрьевич! И где же она находится?

— Улица Селезнева, 32, квартира 44. Хозяйка квартиры Легасова Мария Дмитриевна. Мы вызвали её в райуправление на десять. Ты сам с ней будешь беседовать?

— Да, конечно.

— Тогда подъезжай. Она с минуты на минуту должна быть.

— Хорошо. Считай, что уже выехал.

Передо мной сидела молодая довольно миловидная женщина — хозяйка квартиры Астанина Лариса Анатольевна. Настроена она была явно недружелюбно. Отвечала на вопросы нехотя, с трудом сдерживая раздражение.

— Лариса Анатольевна, вы давно сдаете квартиру по улице Селезнева?

— С тех пор как вышла замуж и переехала к мужу, — сухо ответила она.

— И когда это случилось?

— Два года назад.

— Вы сдаете квартиру со всей обстановкой?

— Да.

— И сколько же вы за неё берете?

— Сначала брала три тысячи, но в связи с инфляцией вынуждена была увеличить плату до четырех.

— Ничего себе! — удивился я.

— Плата вполне приемлемая для трехкомнатной квартиры, — холодно возразила Астанина.

— И как вы это делаете?

— В каком смысле? — не поняла она.

— Каким образом вас находят квартиросъемщики? Через ваших знакомых? Развешиваете объявления, или как-то иначе?

— Давала объявление в газете. Делала я это всего два раза. По первому объявлению у меня почти два года жили молодые супруги. Но в мае этого года они купили себе квартиру и съехали. Поэтому я дала второе объявление.

— Именно вторые ваши квартиросъемщики нас более всего интересуют. Расскажите об этом поподробнее.

— Хорошо. После того, как объявление появилось в газете, мне на следующий же день позвонили на работу. Я давала свой рабочий телефон.

— Кто звонил?

— Она не представилась. Просто поинтересовалась самой квартирой, условиями договора и пожелала посмотреть квартиру.

— Так это была женщина?! — удивился я.

— Да.

— И вы с ней встречались?

— Нет. В условленное время у квартиры меня ждал пожилой мужчина в инвалидной коляске. Он мне сказал, что звонила его ассистент.

— Он был один?

— Нет, с ним были два молодых человека, довольно странного вида.

— И что же странного показалось вам в их внешности?

— Они были длинноволосы, бородаты, в больших темных очках. Но когда я узнала, что они занимаются съемками фильма, то поняла, что ничего необычного в их внешности нет. Они считают себя людьми Богемы, потому позволяют себе вольности во внешности.

— Кто вам сказал, что они занимаются съемками фильма?

— Этот пожилой мужчина. Он сказал, что является режиссером «Мосфильма». Даже называл фамилию, но я запамятовала. А звать его Павел Андреевич. После того как они осмотрели квартиру, режиссер сказал, что она их вполне устраивает и он хочет снять её на месяц. Я расчитывала сдать квартиру на более длительный срок, поэтому пыталась ему отказать. Тогда он увеличил плату за квартиру вдвое, и я согласилась. Он тут же отсчитал восемь тысяч и я передала ему ключи. Больше мы не виделись.

— Когда это было?

— В начале мая, числа пятого или шестого.

— Вы заключили с этим режиссером письменный договор?

Глаза Астаниной стали ещё более холодными, даже неприязненными.

— Какое это имеет значение? — спросила.

— И все-таки?

— Нет, письменного договора договора мы не составляли.

— Понятно. И когда они съехали с квартиры?

— Дней через десять мне позвонила соседка из сорок пятой квартиры Клавдия Павловна и сказала, что этот инвалид ей передал ключи и сказал, что им квартира больше не нужна.

— Она вам больше ничего не сказала?

— Нет.

— Как выглядел этот режиссер?

— Он был почти стариком. Седой, лицо в глубоких морщинах. Но голос бодрый, молодой.

Я достал фоторобот, составленный по показаниям ребят, игравших в футбол с Володей Сотниковым, показал его Астаниной.

— Это он?

— Да, очень похож, — задумчиво сказала она, рассматривая портрет. Только вот…

— Что-нибудь не так?

— Выражение лица. Здесь оно несколько простоватое. А когда он со мной разговаривал у него было очень значительное лицо.

— Как понять — значительное?

— Ну, властное, даже надменное. Чувствовалось, что этот человек привык повелевать.

Я записал показания Астаниной и мы расстались.

Глава двенадцатая. Шилов. На новом месте

Мы с Беркутовым засиделись допоздна, придумывая мне легенду. По этой легенде я приехал в Новосибирск из Барабинска, где работал в Вагонном депо осмотрщиком вагонов, но в связи с ликвидацией Барабинского отделения Западно — Сибирской железной дороги был уволен по сокращению штатов. В Барабинске мне работы найти не удалось и поэтому я подался в Новосибирск. Затем Беркутов сказал:

— Завтра утром, Рома, явишься в Новосибирскую транспортную прокуратуру в Николаю Сергеевичу Ачимову. Он тебе расскажет, кто такие осмотрщики вагонов и чем занимаются. Заодно расскажет о достопримечательностях этого вшивого городишки. Он в нем родился.

— Какого городишки? — не понял я.

— Рома, о чем ты думаешь? — сделал удивленное лицо подполковник. — Я конечно понимаю — потенция молодого сильного организма и все такое. Я понимаю. Сам был молодым. Но в столь ответственный момент надо наступить на горло собственного зверя, заставить его работать на общее дело. Иначе… Иначе, Рома, последствия могут быть очень печальными. Определенно. Ты хоть это осознаешь?