Звенья и зёрна - [8]

снуют —

      кому какая карта? —

как жалко, девочка, что ты из кадра

уходишь навсегда!

Когда бы не Москва, а лес и вместо улиц

тропинка,

      мы б с тобой не разминулись,

когда б еще да не мои года…

«Вижу стреляных, тертых, прожженных…»

* * *

Вижу стреляных, тертых, прожженных,

с каждым часом они все мудрей,

но давно не встречаю влюбленных,

озаренных любовью людей.

Все знакомцы добром обзаводятся,

тяжелеет в домах благодать,

в тех местах, где влюбленные водятся,

не приходится больше бывать…

ЗЁРНА-II

* * *

Урок анатомии. Тело:

почки, печень, гемоглобин,

но это решительно не имело

отношения к той, кого я любил…

* * *

Мрак забываю, светлое коплю,

а как легко — чуть что — сплеча ты рубишь!..

Не веришь ты, что я тебя люблю,

не верю я, что ты меня не любишь.

* * *

Он полюбил ее. Она была согласна.

Но стал поэт накручивать сюжет:

Где нет препятствий, там искусства нет…

Все правильно. Они теперь несчастны.

* * *

Протянут канат между бездной и тьмой.

Кто по канату ходит

вниз головой?

* * *

В неразберихе несусветной,

не помня истины и лжи,

он весь любил тебя — то светлой,

то темной стороной души.

* * *

В чистом поле, где возможность всех дорог,

я мысленно провел черту:

ее не перейду.

* * *

Посумасбродничай,

      побудь жестокою,

поймешь со временем

      простой секрет:

прекрасной женщине

      прощают многое,

несчастной женщине

      пощады нет…

* * *

Половинка моя, половинка моя,

что ж до встречи тебя обломали?

И теперь в этом мире едва ли

половинок сойдутся края…

Бессонница

Как устал я от этой травы!

Этот зуд — затянувшийся суд.

Ах, скосите траву с головы,

мне кузнечики спать не дают.

* * *

— Оставь меня… —

И я ее оставил.

И этого она мне не простила.

* * *

…и душа от меня в час ночной

отделилась на миг, воспарила

и увидела сверху, что будет со мной.

Спохватилась. Очнулась. Забыла.

* * *

Естественность нарушена,

и в раковине — резь.

Зато растет жемчужиной

прекрасная болезнь.

* * *

Ах, эти ночи зеленые

с луною и без луны,

они коротки для влюбленных,

а для одиноких длинны…

* * *

Ночь вернется к своим сочинениям

и дневной черновик зачеркнет:

вижу сон с продолжением,

дни не в счет.

* * *

Надоело любить.

Полюби меня —

дай передышку.

* * *

И настало молчанье

и печали свеченье.

Это было прощанье,

это было прощенье…

* * *

Начнутся годы без тебя.

Хотя ни разу не была ты

по-настоящему со мной.

* * *

Луна всплыла в окне, и я проснулся.

Затосковал.

Душа перегорает…

* * *

Раздвоился: в глазах полусонных

безразличье и полный покой,

а душа его, как подсолнух,

шею вывернула за тобой!

* * *

Задохнулась любовь. До последнего вздоха

несвободна была и бесплотна…

— Слава богу, что кончилось плохо,

а не подло.

* * *

Сдуру да смолоду жаждешь

      быть непременно любимым,

грустно с годами поймешь —

      надо любить и прощать.

* * *

К свету шел. А сплетни — тенью

за тобою и за ней…

Пробирались по сплетенью

этих черно-белых дней.

* * *

— Чтоб любовь не дошла до беды,

отношенья должны быть простыми.

Просто: как выпить стакан воды…

— В пустыне, в пустыне, в пустыне…

* * *

— Благодари судьбу,

что я тебя любила,

перстами легкими лепила

морщины первые на лбу…

* * *

Везде из года в год

одна и та же пара

идет по тротуарам

с руками впереплет.

* * *

Одно только слово

тебя и меня связало,

тысячи слов

нас отдаляют теперь.

* * *

Пусть годы все круче, отвесней,

но с первой весной не расстаться:

твой голос — предвестие песни,

походка — предчувствие танца.

* * *

— Я любовью не занимался,

я любил…

* * *

В который раз, а мне опять — как внове…

* * *

Никто. Нигде. Никогда.

Вот оно — одиночество.

Нет у него ни отчества,

ни имени. Пустота.

* * *

Спросишь, что со мной происходило?

Подтасовка в памяти и ложь.

Ну а как на самом деле было —

Этого уже не разберешь.

* * *

Вот любовь. Ее вносят в дом,

чтоб испытывать на совместимость,

растворимость и растяжимость,

на износ, на разрыв, на излом…

* * *

Шторм разыгрался ночной,

море бьет залпами пушек,

но и сквозь гневный прибой —

визг молодой хохотушек!

* * *

Скверик у Большого театра.

Яблони в цвету.

Вдруг ливень —

на черном асфальте

нетающий снег лепестков.

* * *

В Кишиневе, пронизанном светом,

      охваченном пламенем,

в Кишиневе, где лето в апреле,

      где зной, — в Кишиневе,

одурманенном синью весенней,

      под солнцем расплавленным,—

как тигрица, влюбленность

      таится в кустах наготове…

Девочки

Бантики,

ботики,

ботинки…

Батеньки мои!

* * *

С утра покидаешь дом —

пора на службу идти,

где с девяти до шести

себя ты сдаешь внаем.

* * *

Переплывши океаны,

обнаружил удивленно

берег не обетованный,

а бетонный.

* * *

Поражены: — Какая женщина!.. —

Но вот проходит бабий век,

И про нее — слегка торжественно:

— Какой хороший человек!

* * *

Ветер и листопад,

Листья и птицы летят,

Листья летят по ветру,

Птицы — куда хотят.

Поэты

Прародитель Авель вам оставил

горькое призвание любить

и завет — превыше всяких правил:

лучше быть убитым, чем убить.

* * *

Что мне небо без конца и края,

ангел справа или слева черт,

если ты меня не принимаешь,

как аэропорт?

* * *

Во чреве твоем — узелок,

где с устьем завязан исток,

чтоб вспыхнуло новое «я»

из теплого небытия…

* * *

«До 16-ти запрещается…»

Мне теперь предостаточно лет,

но зато на меня налагается

в мир шестнадцатилетних запрет…

* * *

Есть мгновение радуги

перед ночью любви:

этой радугой ранены

на всю жизнь соловьи.