Зрячая ночь. Сборник - [46]
А помните? А помните? А помните?
Сколько жизни скрывается за этим вопросом. Только самые близкие на самом деле помнят. Только они могут разделить груз памяти, а значит и потерь, чтобы тот не раздавил человека, чтобы человек его сдюжил.
А помните?
Именно этими «помните» считаются прожитые годы. Именно так очерчивается круг тех, с кем эти годы и были прожиты.
Сколько бы ни случалось дерьма в нашей семье, но каждый из нас помнил. Каждый хранил в себе воспоминания, словно дедовские снимки в тяжелом чемодане. Той ночью мы листали их, не скрывая, какую боль может доставить удовольствие вспоминать, разглядывать родное лицо, которое больше никогда не увидишь.
И пока мы говорили, перебивая, смеясь и, кажется, плача, путаясь, теряя себя в омуте памяти и общей жизни, я начала отпускать. Деда, свою обиду и беды, случившиеся с нами. Мне вдруг на самом деле стало легче.
И я расслабилась. Оттого, когда машина чихнула и заглохла, не выехав из двора, во мне хватило сил, чтобы предложить:
— Ты чинись тогда, Миш, а я на поезде сама доеду!
Лицо брата тут же окаменело. Слова не успели прозвучать до конца, а я уже жалела о сказанном. Мама притихла на заднем сидении. Мишка вцепился в руль побелевшими пальцами. Машина равнодушно мертвела под нами.
— Зачем? — стараясь говорить спокойно, спросил Миша. — В субботу вместе и поедем. Не надо сегодня.
— А я хочу.
Собираясь домой, я обещала себе, что буду сдерживать гнев и обиду. Каждый недоверчивый взгляд, каждый звонок-проверка, каждое едкое слово от близких я заслужила и отчетливо понимала это. Но то как брат, который был старше меня на жалких восемь лет, смотрел мимо, цепляясь за руль, не желая отпускать меня всего-то на два дня, вызвало глухую злобу.
— Там пустой дом, может уже бомжи какие-то поселились… А ты поедешь одна? Бред.
— Это дом нашего дедушки. Я была там тысячу раз. И сегодня поеду в тысяча первый. — Мой голос опасно зазвенел, я сама не ожидала от себя такой злости, но поворачивать назад было поздно.
— Тось… — примирительно начал Мишка, но это меня взбесило еще сильнее.
— Я у тебя разрешения не спрашиваю! — И потянулась к дверце, чтобы выйти.
Мама продолжала молчать. Даже не оборачиваясь к ней, я чувствовала, как напряженно она смотрит то на меня, то на брата, решая, чью сторону принять. Но уж я-то знала, кто для нее вечно правый ребенок, а кто — приносящий беды своей глупостью. Только не в этот раз. Я дернула за ручку, дверь осталась закрытой.
— Открой мне, — процедила я.
Мишка не ответил. Он смотрел перед собой через лобовое стекло и только дышал глубоко и часто.
— Тось, мы поедем завтра, не надо скандалить на пустом месте.
— Я не скандалю. Я прошу. Открой. Мне. Дверь. — Помолчала, но добавила: — Пожалуйста.
— Что ты рвешься туда? — Брат щелкнул ремнем, освобождаясь, и повернулся ко мне. — Деда там больше нет. Там ничего уже нет. Только фотки старые. Поедем в субботу, заберем… И все. Не нужно пытаться вернуть то, что уже ушло.
— Это для тебя там старые фотки. — Я почувствовала, как звенят слезы в голосе, и силой сглотнула их. — Ты хоть попрощаться успел… А я… А я… В Москве торчала, как дура… Почему ты мне не позвонил?
— Тось…
— Нет, ты скажи, почему? — Слезы потекли по щекам, я смахнула их, чтобы не мешали. — Боялся, что я сорвусь, да? Таблеток наглотаюсь? Бутылку выжру и повешусь? Чего? Чего ты боялся?
На заднем сиденьи болезненно охнула мама, я услышала, как мягко сползла на пол ее сумка, но не обернулась. Мои глаза видели только Мишку. Его внезапную бледность, его мигом потускневший взгляд, красное пятнышко на скуле — след раздражения от щетины. Возвращаясь домой, я поклялась себе никогда больше не делать брату больно. И на второй же день нарушила обещание.
— Я боялся, что ты вернешься, — глухо проговорил Мишка. — И все начнется заново.
Ответ этот был сродни пощечине. Я дернулась, чувствуя, как отпечатываются слова на коже, горят алым, словно родная ладонь, со шлепком опущенная на щеку.
— Миша! — вскрикнула на сына мама, возможно, впервые за целую жизнь. — Что ты говоришь такое?
Мишка дернул плечом. Он не смотрел на меня, потому казался спокойным, только пальцы барабанили по рулю.
— Ребятки, нельзя так, дедушка не любил, когда мы ссорились. — Мама подалась вперед между сиденьями и похлопала меня по колену. — Тось, ты тоже не права. Брат за тебя переживает… Там такая глушь…
— Мам…
— Не перебивай меня, пожалуйста, это некрасиво. — Мама уже оседлала своего коронного коня, становясь учительницей, которой нужно помирить двух подравшихся пятиклашек. — Так вот, Миша за тебя переживает. Но! — Она сделала картинную паузу. — Если тебе хочется… Поезжай.
Тишина зазвенела в машине. Даже Мишка перестал выстукивать мотивчик, который, кажется, был той самой песней, что мама напевала за завтраком.
— Да, если тебе хочется побыть там одной… Я понимаю, почему. То поезжай. А в субботу мы с Мишкой к тебе приедем. Всего два дня, так?
— Так. — У меня даже скулы свело от злости.
Показывать сбившемуся с пути подростку, что ему доверяют. Потакать ему в малом, чтобы при случае использовать это против него в большом. Мама разыграла педагогическую задачу как по нотам. И все, что оставалось нам — исполнить свою роль.
Ученица школы кино Кира Штольц мечтает съехать от родителей. Оператор Тарас Мельников надеется подзаработать, чтобы спасти себя от больших проблем. Блогер Слава Южин хочет снять документальный фильм о заброшке. Проводник Костик прячется от реальности среди стен, расписанных граффити. Но тот, кто сторожит пустые этажи ХЗБ, видит непрошеных гостей насквозь. Скоро их страхи обретут плоть, а тайные желания станут явью.
У Михаила Тетерина было сложное детство. Его мать — неудачливая актриса, жестокая и истеричная — то наряжала Мишу в платья, то хотела сделать из него настоящего мужчину. Чтобы пережить этот опыт, он решает написать роман. Так на свет появляется звезда Михаэль Шифман. Теперь издательство ждет вторую книгу, но никто не знает, что ее судьба зависит от совсем другого человека. «Выйди из шкафа» — неожиданный и временами пугающий роман. Под первым слоем истории творческого кризиса скрывается глубокое переживание травмирующего опыта и ужаса от необходимости притворяться кем-то другим, которые с каждой главой становятся все невыносимее.
«Брат болотного края» — история патриархальной семьи, живущей в чаще дремучего леса. Славянский фольклор сплетается с современностью и судьбами людей, не знающими ни любви, ни покоя. Кто таится в непроходимом бору? Что прячется в болотной топи? Чей сон хранят воды озера? Людское горе пробуждает к жизни тварей злобных и безжалостных, безумие идет по следам того, кто осмелится ступить на их земли. Но нет страшнее зверя, чем человек. Человек, позабывший, кто он на самом деле.
Хотите услышать историю вечного девственника и неудачника? Так слушайте. Я сбежал в Москву от больной материнской любви и города, где каждый нутром чуял во мне чужака. Думал найти спасение, а получил сумасшедшую тетку, продавленную тахту в ее берлоге и сны. Прекрасные, невыносимые сны. Они не дают мне покоя. Каждую ночь темные коридоры клубятся туманом, в пыльных зеркалах мелькают чьи-то тени, а сквозь мрак, нет-нет, да прорывается горький плач. Я — Гриша Савельев, вечный девственник и неудачник. Но если кто-то тянется ко мне через сон и зовет без имени, то я откликнусь.
Сборник короткой прозы, объединенной сквозной темой времени. Время здесь и герой, и причина событий, свершающихся с героем, и процесс, несущий в себе все последствия его выборов и решений. Подвластный времени человек теряет себя, оставаясь в итоге один на один с временем, что ему осталось. Взросление приводит к зрелости, зрелость — к старости. Старики и дети, молодые взрослые и стареющие молодые — время ведет с каждым свою игру. Оно случается с каждым, и это объединяет нас. Потому что все мы когда-нибудь тоже.
Помните ли вы свой предыдущий год? Как сильно он изменил ваш мир? И могут ли 365 дней разрушить все ваши планы на жизнь? В сборнике «Отчаянный марафон» главный герой Максим Маркин переживает год, который кардинально изменит его взгляды на жизнь, любовь, смерть и дружбу. Восемь самобытных рассказов, связанных между собой не только течением времени, но и неподдельными эмоциями. Каждая история привлекает своей откровенностью, показывая иной взгляд на жизненные ситуации.
Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?