Зойка моя! - [37]

Разбитый, бледный, измученный Геннадий выходил на кухню и до самого утра задумчиво смотрел в окно. На небе занималась заря.

Арсений ставил себе будильник на шесть утра, чтобы перед приемом успеть заехать к пожилой няне в больницу. Стараясь не разбудить дом, он тихонько проходил на кухню и неизменно видел там сидящего, как изваяние, отца.

– Папа, ты бы отдохнул, – тревожился молодой мужчина, присаживаясь на стул.

– Найдем Зойку – отдохну.

– Если ты будешь так продолжать… – начал было сын.

– Как продолжать? – Геннадий повернул бледное лицо с черными кругами под глазами к говорящему.

– Хоронить себя заживо. Так вот, если ты будешь так продолжать, то Зойку найду уже я один.

– Что ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы ты внимательнее относился к своему здоровью, папа. Я тебя очень люблю, ты мне нужен. И Инне, и Игнату ты нужен. А главное – ты нужен нашей Зайке.

Гена махнул рукой, эти разговоры утомляли. Мужчина знал, что через час выйдет Инна и начнется то же самое. Вздохнув, он решил съездить на студию, где не был с того момента, как пропала дочь. Руководство вошло в положение, тем более что в летние месяцы никогда ничего не снимали, а показывали повторы. Но сейчас была осень, а значит, пришло время возвращаться.

Покровский ехал с новой идеей – ему хотелось сделать такое ток-шоу, которое бы помогало искать пропавших людей. Пока он общался с правоохранительными органами по поводу исчезновения дочери, он видел, как много семей потеряли своих родных. Милиция не может искать всех сразу, потому что не обладает достаточным штатом сотрудников и не располагает необходимым бюджетом. Делом семьи Покровских занимались лучшие кадры, но это только потому, что и Геннадий, и Ник заплатили хорошую сумму денег. А ведь сколько семей, которым не по карману купить детектива! И сейчас Гена обдумывал идею создания такого телепроекта, в который обращались бы люди, нуждающиеся в той же помощи, в какой нуждался сам ведущий. Еще много было нюансов, требующих дальнейшего размышления и обсуждения, но зерно уже попало на благодатную почву, и надо было лишь удобрять его, чтобы оно проросло.

После напряженного рабочего дня Гена приехал очень уставшим и голодным. Уже за столом он почувствовал, что засыпает, и, поцеловав жену, отправился в комнату. Когда Инна зашла, ее муж крепко спал. Женщина улыбнулась: «Слава Богу, сегодня он впервые заснул самостоятельно, без лекарств. Неужели работа пошла ему на пользу?» Но ночью мужчина опять проснулся от кошмара, который терзал его мозг.

В тот день Гена чувствовал себя особенно уставшим. Боль сдавливала виски, затылок ныл, любое движение давалось с трудом. Покровский даже хотел уехать домой, но на этот день были назначены съемки. На ведущего наложили грим, пытаясь в его серое лицо с синяками под глазами внести человеческие краски. Но если внешний вид можно было исправить, то внутреннее состояние коррекции не поддавалось. Ценой нечеловеческих, по мнению Геннадия, усилий съемочные три часа завершились, и мужчина, не снимая грима, вышел к машине. Шум в ушах заглушал звуки окружающей его действительности. «Надо ехать домой», – решил Покровский и сел за руль.

Когда до дома оставалось не более пяти километров, густая пелена встала перед глазами, а руки свело судорогой. Водитель съехал на обочину и остановился. «Я не могу вести машину, – подумал Гена и полез за телефоном. – Надо позвонить сыну».

Арсений примчался прямо из института лечебного питания, где вел прием. Молодой человек почти ничего не понял из того, что в трубку бубнил родной голос, но почувствовал, что Гене очень плохо. Машину отца врач увидел на обочине шоссе – в салоне без сознания лежал Покровский.

«Скорая помощь», слезы Инны, которая приехала, как только пасынок позвонил ей, и диагноз врачей «инсульт» – все смешалось в тот день. Тревожные часы ожидания, пока специалисты приводят в сознание их любимого человека, были похожи на месяцы. Инна ходила взад-вперед по коридору, а внимательный Арсений старался успокоить ее, приносил то кофе, то минеральную воды, то кусочек шоколадки. Наконец, показался дежурный врач.

– Он пришел в себя. Один из вас может пройти к нему.

Арсений пропустил Инну – присутствие жены важнее для больного, а сам прошел в ординаторскую – поговорить с персоналом больницы.

В тот день с самого утра за Зариной прибежали мальчишки и громко начали что-то говорить по-цыгански. Старушка кивнула головой и пошла собирать травки и порошки.

– Красавица, – крикнула хозяйка дома, – тут соседка рожает, Анна, я пойду помогу ей разрешиться от бремени. Ты уж тут сама…

– Хорошо, – ответила Зоя и погладила свой большой живот. Ей самой рожать предстояло совсем скоро – по ее подсчетам, недели через две.

Девушка еще немного полежала в кровати, а потом все же решила выйти на улицу. «Вдруг мои охранники тоже убежали принимать роды», – почему-то подумалось Зайке, и она радостно улыбнулась. Зоя выглянула на крыльцо – несмотря на то что начиналась осень, ярко светило солнце и дул теплый ветерок. Рядом с домом никого не было. Не веря своим глазам, будущая мать вылетела за дверь и не заметила, что одна ступенька крыльца сломана. Нога молодой женщины попала в дырку, которая образовалась в прогнившей доске, острые края древесины впились в ее стройную ножку, до крови ободрав нежную кожу, а сама Зоя по инерции полетела вперед, упав прямо на живот. Раздался дикий крик.