Зови меня Амариллис - [5]
Мими благодарно кивнула. Мать Эмилия иногда умела очень ловко угадать вопрос. Это было так здорово, ведь можно не стараться его правильно задавать.
— Видишь ли, Мими, не все люди награждены Создателем безупречной формой лица. У некоторых на лице могут быть пятна или шишки. Тогда с помощью косметики они хотят скрыть свои недостатки. Просто затем, чтобы мы не пугались видимого уродства. Они заботятся не о себе, а о нас. Разумно?
Мими охотно согласилась. Конечно, если лицо усыпано крапинками или веснушками, то их надо старательно запудрить. Они с девочками сколько раз хихикали над сестрой Летицией из-за ее плохо напудренного пятна на щеке.
Настоятельница между тем продолжала:
— Ты любишь свою маму, Мими?
— Конечно, — вспыхнула девочка, — она такая добрая, она такая красивая, она… она… она моя мама!
— А если бы твоя мама не клала косметику на лицо, ты бы ее любила меньше?
— Нет, что вы, мать Эмилия. Я же маму совсем не за это люблю!
— Ну вот видишь, — монахиня еще чуть расширила свою улыбку. — Значит, важно, не что у нас снаружи, а что внутри. Значит, мы любим человека за его внутреннюю красоту. Потому что мы сотворены по образу и подобию Божию, а Господь ценит в людях прежде всего внутреннюю красоту. Суетная же забота о своей внешности есть просто проявление суетного тщеславия. Ты согласна со мной?
Мими была не только согласна со своей наставницей, но даже и чуть испугана. Она уже прекрасно знала, что тщеславие — это прямой путь к гордыне, а гордыня — это один из семи смертных грехов. Но мать Эмилия совсем не хотела пугать девушку, ей вполне достаточно было уже произведенного эффекта: Мими должна чуть меньше думать о своей внешности, освободившуюся энергию ей следовало направить на учебу. И она переменила тон:
— Ну вот, Мими, мы с тобой и договорились, правда? — Мими поскорее согласилась и даже взмолилась про себя, чтобы настоятельница не провела связи между розой в ее волосах и грехом гордыни. Ведь тогда ей не миновать бы сурового послушания. Господь услышал ее молитву — мать Эмилия неожиданно опять заговорила о другом:
— Мими, я смотрела рапортички о твоих уроках. Мне кажется, ты не очень успешна в алгебре, но зато тебе легко даются иностранные языки и ты хорошо рисуешь. Тебе нравится рисовать?
Девушка кивнула. О да, рисовать она любила. Быстрые портреты одноклассниц, монахинь, простенькие пейзажики — виды окрестностей или моря — так и слетали на бумагу из-под ее карандаша. А вот мамин или папин портреты никак не выходили, как будто шлагбаум стоял в голове и загораживал дорогу, не давал водить рукой.
— Я могу попросить сестру Луизу, чтобы она разрешила тебе рисовать в классе, если ты сумеешь выполнить задание раньше других учениц. Хочешь?
— О, мадам! То есть, я хотела сказать, благодарю вас, мать Эмилия! Конечно, хочу! Очень хочу!
— Ну вот и договорились. Можешь идти, дитя мое. — И Мими, с искренним чувством поцеловав настоятельнице руку, радостно выбежала за дверь.
Настоятельница сняла с лица ненужную более педагогическую улыбку и задумчиво посмотрела на захлопнувшуюся дверь. Пожалуй, можно было не опасаться в ближайшее время новых стычек Мими с уставом монастырской школы. И Мими наверняка уже не помнила того странного вопроса, с которого началась их беседа.
Цветочки и птички
Беседы с Зузу и тихие игры в немногие часы досуга, остававшиеся девочкам от занятий и молитв, отчасти скрашивали для Мими тягучую однообразную жизнь в монастыре святой Терезы. А еще с Зузу можно было поговорить о доме — рассказать о своем или расспросить о доме Зузу. Им так не хватало дома в строгом, чопорном монастыре с его дисциплиной…
Конечно, Жозефина-Зузу была сладкоежка, и вообще девочка простоватая, похожая на пухлого рождественского херувимчика. Она интересовалась лишь нарядами и лентами, романов читать не любила, но зато любила их слушать. И Мими вдохновенно пересказывала ей прочитанные книги, добытые из маминого шкафа в те блаженные времена, когда она была предоставлена лишь самой себе и буйному запущенному отцовскому саду.
Но с некоторых пор к их разговорам стала прислушиваться третья — высокая и гибкая Дениз, воспитанница с зелеными глазами, медного цвета косой и розовыми, как цвет шиповника, щеками. Вот только руки у нее были какие-то… грубоватые, словно обветренные, но в общем была она эффектна и выглядела гораздо взрослее подружек, хотя была старше всего на год-полтора.
Постепенно Мими перестала дичиться новой подруги и продолжила рассказывать романы, щедро приправляя их своей богатой фантазией. Новая подруга была не слишком разговорчивой, будто постоянно думала какую-то свою отдельную думу, но приветливой и спокойной в общении.
Полное имя ее звучало роскошно: Дениз Орейль де Каркассонн, она принадлежала к совершенно обедневшему роду и жила с теткой, сварливой старой девой мамзель Жервезой. Девочки хорошо знали мамзель Жервезу, потому что она каждую субботу забирала Дениз домой, а в воскресенье вечером приводила ее в монастырь.
— Ах, Дениз, как я завидую тебе, ты бываешь дома каждую неделю! — вздохнула как-то Мими. — А я так соскучилась по своим братьям, отцу, коту и попугаю! А как привольно у нас в саду!
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.