Зов - [69]

А на другой день разное говорили в Халюте про это происшествие. Кое-кто ведь издали видел, как все было… И дружно соглашались халютинцы: как ни хорош легковой автомобиль, но в сельской местности конь с ним вполне может поспорить. Халзан, дескать, это доказал наглядно: не догнал его Баша!

3

Вчера вечером Эрбэд Хунданович забежал в колхозные ясли-сад за сынишкой — и поразился: дети ползали по голому, ничей не покрытому полу… Весна весной, а пол холодный! Неужели зимой тоже так было?

Заведующая подтвердила: ковров нет, бессчетное количество раз, мол, заходила она по этому поводу в правление, самому председателю отдавала письменную заявку, и он, и главбух, и председатель месткома обещают, обещают — толку же пока никакого. Конечно, безобразие, что ребятишки возятся на голом полу!.. И заведующая, пользуясь тем, что сам секретарь парткома слушал сейчас ее, — стала горячо выкладывать нужды яслей-сада. Игрушки бы почаще менять — дети же ломают их; столяра нужно прислать — шкафчики отремонтировать; плита на кухне дымит… «А вопросы воспитания? — спрашивала заведующая, и в ее карих молодых глазах Эрбэд Хунданович видел упрек. — Мы обязаны по программе проводить игры, разучивать песни… Где музыкальные инструменты? Было бы пианино — к нам бы каждый день приходила Дулан, вела бы музыкальные занятия с малышами. Разве большие расходы для колхоза — пианино купить? А Дулан сама предложила — буду заниматься… Нельзя же забывать, что дети — будущее села, будущее колхоза!..»

«Вы совершенно правы, — согласился Эрбэд Хунданович, — сожалею, что только-только об этом узнаю… Тут и мое упущение. Будем исправлять!»

И утром, спеша в правление, он думал, что вот получил еще один урок для себя; а если бы не заглянул в садик, если бы собственный сынишка там не находился, — так и оставалось бы детское учреждение вне круга его постоянных забот? И выходит, есть в селе, в колхозе такие участки, которые, с одной стороны, на виду, примелькались, с другой же, копнуть глубже если, — как бы на отшибе они, в забвении. Для него, во всяком случае, секретаря парткома. Дело ли?! В школу он часто наведывается, но вот на школьный порог ребятишки откуда вступают? — Из детского сада, разумеется. Там, после семьи, начальное звено. Там, прикинуть, и начало родного села, колхоза для них… Правильно сказала заведующая: эти сопливые малыши — будущее колхоза. Значит, колхоз должен их пестовать любовно, отечески, чтобы ребята, взрослея, на эту любовь ответили своей любовью…

Так размышлял Эрбэд Хунданович, и «высокое» в этих его размышлениях уживалось с практическим, будничным: столяра и печника он в этот час, поутру, сам направит в ясли-сад, а вот ковры, пианино… Здесь уже не обойтись без председателя!

Не заходя в свой кабинет, прошел по коридору к двери председательского… Услышал громкий голос Мэтэпа Урбановича. Если председатель кричит, напрягая голос, — с городом, наверно, у него разговор: всегда на линии помехи, шумы, треск…

Мэтэп Урбанович поднял седоватую голову, кивком указал на стул: садись. Положив трубку на рычаг, показывая в улыбке золотые коронки зубов, проговорил вместо приветствия:

— Ну вот — выбил шланги к доильным аппаратам. В порядке докомплектовки… Будем и в Тагархае переводить на машинное доение…

— Это хорошо.

— А я тебя вчера после обеда искал, комиссар…

— Как раз в Тагархае был, на ферме, подбивали там итоги за декаду.

— Надо бы мне говорить, где ты пропадаешь, — как бы между прочим заметил Мэтэп Урбанович. — А то гадай, куда мой комиссар делся!

— Я, Мэтэп Урбанович, не конторский служащий, наверно… а? — Эрбэд Хунданович пожал плечами. — Но уезжая — непременно говорю в конторе, где при случае искать меня. Да и вы так делаете…

— Вот-вот! Одно у нас дело.

— Что правильно — то правильно. Еще бы наши слова сходились с делами!

Мэтэп Урбанович бросил на него настороженный взгляд, сказал назидательно:

— Не всякое дело сразу делается. В народе недаром говорят: быстрая речка до моря не доходит, в пути высыхает… Слышал такое?

— К чему вы?

— Молодые часто уподобляются такой речке, — в желтоватых глазах председателя играла хитринка. — Поспешат они… а глянь — скоро выдохлись! Ты тоже, между прочим, молодой. Вот и мотай на ус! Новое ли русло по равнине пробивать, или по старому, надежному, с высокими берегами…

— Так и будем — аллегориями?

— Это что такое?

— Аллегория — иносказание.

— Как же с тобой не считаться — такой образованный! — деланно, как он умел, засмеялся председатель — совсем вроде бы добродушно, по-приятельски. И сразу же перешел на серьезный тон: — А как десятиклассники — беседовал?

— Да. Всем классом решили остаться в родном селе.

— Уломал?

— Зачем же! Это, скорее, результат школьной работы. Я же от имени парткома и правления пообещал поддержать всячески… Сказал, что продумаем, как распределить выпускников по рабочим местам. Сегодня позвоню в райком, в редакцию районной газеты: это же добрый почин, интересный факт! Целым классом — в своем колхозе…

— Погоди, погоди, — Мэтэп Урбанович вышел из-за стола, сел на стул напротив, доверительно коснувшись пальцами колена Эрбэда Хундановича. — Не пори, комиссар, горячку. Растрезвоним, а выйдет пшик. У этих сорванцов сегодня одно на уме, завтра другое. Сквозняки в мозгах! Четыре года назад пробовали такое… А что вышло? В доярках осталась Амархан, сирота, в механизаторах Хара-Ван да еще двое-трое парней. Где остальные? Расползлись кто куда!