Зов моря - [15]

Шрифт
Интервал

— А что я? У меня всё просто: жена и трое детей. Три девки! Итого четыре бабы в доме.

— Ну так это же хорошо! — засмеялся Валентин.

— Да что ты! Какое там. Хоть на пару недель сбегу от этого табора.

Немного посидели и улеглись спать. Валентин в итоге залез на верхнюю полку — вспомнить детство. А я снизу. Не прошло и полчаса, как сверху раздался храп. Следом задремал и я.


Среди ночи я проснулся от какой-то возни в купе. Открыл глаза и обомлел. Прямо передо мной торчало что-то большое и белое. Словно кто-то смеха ради надул большой воздушный шар. Сослепу, не надев очки, я протянул руку вперёд и схватил его.

— Ой! — раздался громкий женский визг, и тёплый на ощупь шар отскочил в сторону.

От неожиданности я попытался сесть на лавке, схватился за очки, потерял равновесие и грохнулся на пол.

Резкий свет ударил в глаза. Я зажмурился, а когда привык, увидел в углу, у двери, женщину. Она смотрела на меня широко открытыми глазами, пытаясь прикрыть нижнее бельё халатом. Однако с её габаритами это было непросто. В этот момент я заметил часть её белых трусов-парашютов и понял, что именно я принял за воздушный шар.

— Вы чего меня за попу хватаете? — обиженно спросила дама.

— Да не хватал я вас.

— Хватали! Хватали!

— Да я подумал… — пытался я как-то оправдаться.

— Что случилось, что здесь происходит? Зачем свет? — свесился с верхней полки Валик.

— Ой! — завопила женщина. — Отвернитесь немедленно! Я голая!

Валентин исчез, а я послушно отвернулся, закрыв для верности глаза руками. Через минуту она разрешила повернуться:

— Ну всё. Извините, я только недавно зашла в купе. Не хотела никого будить. Понимаете, стала переодеваться и тут меня как схватят за попу, — смущённо объясняла она.

То ли случайно, то ли кокетства ради женщина оставила незастёгнутой верхнюю пуговицу и без того глубокого в вырезе халата. Из него просто выпячивались наружу два больших шара. Я посмотрел на эти округлости и опустил глаза. Казалось, сейчас её грудь вывалится.

— Вы пока свет не гасите, — лилейным голоском пропела дама, поглядывая на верхнюю полку, где спрятался Валентин, — я в МЭЖО сбегаю и сама выключу свет. Кстати, меня Софьей зовут.

С этими словами пышнотелая дама, вальяжно раскачивая широкими бёдрами, прошествовала к выходу. Обернулась ещё раз, глядя на верхнюю полку, и исчезла.

Я встал и толкнул Валентина.

— Ты что, спишь там?

— Нет, — обернулся он.

— А чего спрятался? Мне одному пришлось с этой каравеллой разруливать.

— А что? Я тут в одних трусах. Ты предлагаешь мне спуститься и маячить красными трусами перед этим быком? Ну уж нет.

— А я умудрился её за зад ущипнуть.

— Фу-у-у, — протянул Валентин. — Ненавижу баб из сала. Ложись спать, пока не вернулась. А то мало ли…


Мы стояли на платформе и пожимали друг другу руки, как старые друзья.

— Ну всё, мне ещё до Лермонтова ехать. Заезжай, если будет желание. Я там в одноимённом санатории буду.

— Посмотрим. Я пока в Туапсе. А вам, Софья, куда? — спросил Валентин.

Я распрощался и потащил свой чемодан в сторону остановки. Софья весело щебетала и вилась вокруг Валентина. Сразу видно — положила на него глаз. Такая просто так не отстанет, усмехнулся я и покатил чемодан прочь, радуясь, что глаз положили не на меня.

III Морская прогулка

Ветер то и дело норовил испортить укладку. Уже больше часа я сидела на лавочке, что стояла напротив аккуратненького отеля, и ждала. Для прохожих же я делала вид, что присела отдохнуть, прогуливаясь по набережной.

Ожидание затянулось. Лёгкий завтрак давно переварился, и в животе предательски заурчало. Осмотревшись, я быстренько побежала в сторону киоска с хот-догами, схватила один и, наспех умяв его, красиво зашагала к скамейке. Однако одного хот-дога оказалось мало, пришлось сделать ещё вылазку.

Целый год я мечтала о море, собирала на отдых деньги, представляла, как отправлюсь к цели в самый разгар сезона, но начальник жестоко обломал все планы — подписал отпуск на начало мая. Расстройству не было предела. В мае отдыхающих очень мало, а море холодное. Задвинуть в долгий ящик мечту о море я не смогла — решила ехать, с тоской думая, что встретить интересного мужчину шансов практически нет. Ну, а что? Зачем ещё может ехать на море тридцатипятилетняя незамужняя дама? Конечно, чтобы отдохнуть и завести курортный роман. А лучше не просто курортный — а на всю жизнь.

Впрочем, всё не так уж плохо. В вагоне поезда я встретила идеального мужчину. Высокий, красивый, воспитанный! И главное — он тоже приехал отдыхать в Туапсе. Судьба!

Мы ехали в одном купе. Но вот досада, с нами был ещё один пассажир, который портил мне все планы. Из-за его бессовестных выходок и нескромного поведения мне совсем не удалось поближе познакомиться с Валентином. Как же его звали? Ах да, Михаил. Прилепился к Валентину как банный лист, никакой тебе романтики!

Как же он смотрел на меня на перроне! Но, увы, ему ничего не светило — не в моём вкусе. Зато Валентин показал всю свою воспитанность — провёл меня до переулка и даже донёс сумку. Сам прямо на перроне спросил:

— Софья, куда вы отправляетесь? Далеко? — заботливо, с надеждой в голосе. А я сразу же ответила:


Еще от автора Лариса Владимировна Захарова
Петля для полковника

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Искатель, 1984 № 01

На I, IV стр. обложки и на стр. 2 рисунки Ю. МАКАРОВА.На II стр. обложки и на стр. 15, 42 и 69 рисунки В. ЛУКЬЯНЦА.На стр. 70, 73, 88 и 116 рисунки И. АЙДАРОВА.На III стр. обложки и на стр. 117 рисунки В. ЧИЖИКОВА.


Операция «Святой»

Над Чехословакией нависла реальная угроза германской оккупации. На кого опереться в борьбе за спасение суверенитета против аннексии Судет — на западные демократии или на коммунистическую Россию? Эта дилемма заставляет президента Бенеша отправить в Лондон и Париж своего представителя — профессора теологии Феликса Дворника. Роберт Дорн получает задание выйти на контакт с посланцем…


Браслет иранской бирюзы

Вдова бывшего посла Ирана купила новую мебель в новую кооперативную квартиру и с радостью водит гостей по квартире. Когда гости уже сидели за праздничным столом, старый друг семьи, попросил хозяйку одеть свой браслет необычайно красивой работы из Иранской бирюзы. но, увы, … браслет исчез, а никто из гостей еще не покидал дом…  .


Год дракона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сиамские близнецы

1936 год. Изумленная Европа наблюдает за действиями нового канцлера Германии. Захвачена Рейнская демилитаризованная зона, витает в воздухе аншлюс Австрии.Роберт Дорн, чудом выживший в нацистской чистке партийных рядов — «ночи длинных ножей» — неожиданно для себя и для Центра получает задание СД: возглавить агентурную работу в Лондоне…


Рекомендуем почитать
Женщина, не склонная к авантюрам

Наталия Хабарова — родилась в г. Караганде (Казахстан). После окончания Уральского госуниверситета работала в газете «На смену», затем в Свердловской государственной телерадиокомпании — в настоящее время шеф-редактор службы информации радио. Рассказ «Женщина, не склонная к авантюрам» — ее дебют в художественной прозе.


Колдун

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Избранное

В книгу включены избранные повести и рассказы современного румынского прозаика, опубликованные за последние тридцать лет: «Белый дождь», «Оборотень», «Повозка с яблоками», «Скорбно Анастасия шла», «Моря под пустынями» и др. Писатель рассказывает об отдельных человеческих судьбах, в которых отразились переломные моменты в жизни Румынии: конец второй мировой войны, выход из гитлеровской коалиции, становление нового социального строя.


Человек из тридцать девятого

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Солнце сквозь пальцы

Шестнадцатилетнего Дарио считают трудным подростком. У него не ладятся отношения с матерью, а в школе учительница открыто называет его «уродом». В наказание за мелкое хулиганство юношу отправляют на социальную работу: теперь он должен помогать Энди, который испытывает трудности с речью и передвижением. Дарио практически с самого начала видит в своем подопечном обычного мальчишку и прекрасно понимает его мысли и чувства, которые не так уж отличаются от его собственных. И чтобы в них разобраться, Дарио увозит Энди к морю.


Мастерская дьявола

«Мастерская дьявола» — гротескная фантасмагория, черный юмор на грани возможного. Жители чешского Терезина, где во время Второй мировой войны находился фашистский концлагерь, превращают его в музей Холокоста, чтобы сохранить память о замученных здесь людях и возродить свой заброшенный город. Однако благородная идея незаметно оборачивается многомиллионным бизнесом, в котором нет места этическим нормам. Где же грань между памятью о преступлениях против человечности и созданием бренда на костях жертв?