Зори не гаснут - [38]
— Тысяч в восемьдесят.
— Примерно так. Да и то трудно уложиться. И где вы их думаете взять?
— Ставить вопрос перед райисполкомом.
— Ставили — отказано. В районе строятся две больницы, несколько клубов. Мы не одни. Дальше что?
— Нам нужна не такая больница.
— Вы не сделали никакого открытия. Короче говоря, идите и скажите плотникам…
— Не пойду, — вырвалось у меня.
Егоров оскорбленно вскинул брови.
— Вы слишком много себе позволяете. Какое право вы имеете отменять мои распоряжения? Я сам сейчас…
— Я хочу сперва посоветоваться с Новиковым.
Он зарумянился от возмущения.
— Ваше право, но не думайте, что он так и выложит вам восемьдесят тысяч.
Новикова я застал в гараже. Он внимательно выслушал меня.
— Сегодня, говорите? Да, он не любит, когда вмешиваются. Есть такое решение о ремонте. Да, утверждено. Но решение решением, а жизнь, действительно, подсказывает другое. Что ж, пойдемте, потолкуем.
Когда мы появились у Егорова, он намеренно спокойно предложил нам подождать. Закончил что-то писать, сложил бумагу, сунул ее в конверт, заклеил.
— Итак, я к вашим услугам, — проговорил он полушутливо, принимая позу, показавшую, что он набрался терпения и выслушает нас внимательно, какую бы чепуху мы ни говорили.
Новиков сделал вид, что не замечает этой манерности, заговорил просто, по-дружески:
— Слушай, Максимыч, тут Виктор Петрович предлагает подумать, стоит ли начинать ремонт.
— Мы уже думали, и ты думал.
— Как говорится, семь раз отмерь…
— Денег нет.
— Давай не торопиться. День-два погоды не делают. Может быть, можно так: отпущенные деньги — эти двенадцать тысяч — пустить на строительство новой больницы?
Егоров засмеялся, покачал головой: «Что за наивность».
— Обожди. А остальные расходы возьмет на себя колхоз. На днях я читал в «Правде», один из украинских колхозов, кажется, Полтавской области…
— И я читал. Так то колхоз-миллионер.
— Они построили дворец культуры стоимостью в пятьсот тысяч. Мы замахнемся скромнее — больницу. Для нашего колхоза это вполне посильно. Учти: лес свой, плотники есть, урожай ожидается исключительный.
— А я считаю, лучше синица в руках, чем сокол в небе. Когда-то еще вы раскачаетесь строить? Растянете лет на пять. И останемся мы у разбитого корыта. Новую больницу не построим, и старая окончательно развалится. Посмотрят-посмотрят на нас, мудрецов, да и ликвидируют врачебный участок. Останемся мы с нашей милой Погрызовой. Да и нас, руководителей, за это по головке не погладят. Спросят: «Деньги вам давали, так что же вы, шляпы, их из рук упустили. Горе вы хозяева».
— Почему же ты думаешь, что мы растянем строительство?
— У вас своих забот по горло.
— Вот тут ты не прав, — изменил тон Новиков и заговорил строго и твердо. — Что значит «своих»? Ты что же, считаешь, что строительство больницы колхоза не касается?
— Я-то правильно считаю, — смягчился Егоров. — Как вот Климов считать будет?
— Климов — коммунист. И с ним поговорим, и с членами правления, и с колхозниками. Не думаю, чтобы они стали серьезно возражать.
Егоров нервно мял руки.
— Поговори, желаю удачи.
— Пойми, Максимыч, времена меняются, — продолжал Новиков. — То, что было невозможным года два назад, сегодня уже реальность. Люди иначе смотрят на вещи. А тем, которые смотрят не вперед, а назад, надо будет повернуть голову в нужную сторону.
— Легко говорить.
— Пусть пока плотники идут домой.
— Но с ними договор.
— Я потолкую с ними. В общем, прошу — к ремонту пока не приступай. Остальное беру на себя.
— И ответственность?
Егоров испытующе посмотрел на Новикова. Тот ответил без запальчивости:
— Пусть и ответственность.
На улице Новиков кивнул мне.
— Пойдемте в правление.
Климов выслушал нас со свойственным ему спокойствием. Посидел, разглядывая свои серые, крупные ногти. Чмокнул губами.
— Что ж, дело разумное. Только, не знаю, вытянем ли.
Стал ссылаться на недостаток средств, на загруженность работой плотничьей бригады, на то, что не заготовлен еще лес.
— А лес мы с молодежью заготовим и вывезем, — предложил Новиков.
— Как бы не завязнуть с этим делом, — опять засомневался Климов. — Лес готовить сейчас нельзя. Через болото на колхозную деляну не проедешь, а на госдаче покупать билет — дорого.
— В ноябре-декабре заготовим. Подумай пока, а я как депутат поставлю этот вопрос на сессии сельского Совета.
После этого, в течение нескольких дней, мы беседовали о нашей идее с депутатами, с колхозниками, с комсомольским активом. Олег твердо обнадежил нас:
— Молодежь это дело поддержит.
ОНА УЕХАЛА
Наступил день Надиного отъезда в институт. Мы выходим из села в полдень, чтобы пораньше попасть в Лопатино. Около магазина встречается нам Валетов. Он радостно снимает шляпу.
— Молодому специалисту привет!
— Здравствуйте, — отвечаю я.
— Итак, значит, как говорится, «того»?
— Не понимаю.
— Опять на прямую дорожку? Потянуло к дыханию родного города?
Тут только догадываюсь я, чему он радуется, — в руке у меня Надин чемодан. Валетов решил, что я уезжаю.
— Нет, — смеюсь я. — Вы трагически ошиблись. Я только провожаю.
Он жует губами.
— Тем лучше, я ведь не в обиду. Слегка полюбопытствовал.
Значит, не забыл он нашего разговора в поезде, и сейчас этот разговор продолжается. Он убежден, что останется победителем. Ну, что ж, посмотрим…
