Зона опасности - [17]

Сэм свернул на Бродвей, зашел в первый попавшийся магазинчик и показал фотографию женщине у кассы:

— Вы не знаете этого человека?

Он ткнул пальцем в священника. Женщина не ответила. Сэм повторил вопрос, женщина покачала головой:

— Нет.

Сэм прочесал окрестности: Кэнэл-стрит, Хестер, Грэнд, Делэнси, улицы под Уильямсбургским мостом, он заходил в маленькие магазинчики, расположенные в обветшалых многоквартирных домах, совал фотографию под нос прохожим, получая все тот же ответ на разных языках.

В семь тридцать он решил, что с него хватит, пора вернуться в отель, позвонить в Новый Орлеан, узнать, что нового. В этих местах после наступления темноты лучше не гулять. Но он все же вернулся на Хьюстон-стрит и, поднимая воротник ветровки, чтобы защититься от холода и сырости, встретился глазами с мальчишкой лет десяти, маячившим у подъезда.

— Привет. — Сэм достал снимок, показал его мальчишке. — Я ищу этих людей. Ты их не знаешь?

— Я с копами не разговариваю.

— Я не коп. Частный детектив. Эта церковь не в ваших краях?

Мальчишка вгляделся в фотографию:

— Ага. Mi madre в нее ходит. Это на Ривингтон.

Сэм поднял руку, чтобы стереть влагу с лица мальчика, но тот отпрянул, словно ожидая удара. Волна грусти накатила на Сэма, он порылся в кармане и вытащил двадцать долларов:

— Иди домой, к маме. Там безопаснее.

Мальчишка сунул деньги в карман и улыбнулся ему:

— Зато на улице деньги дают.

Мэгги лежала на кровати, глядя в потолок, прислушиваясь к ударам своего сердца, которое, казалось, повторяло два слова: «Джимми, Сэм». Время тянулось бесконечно.

Наконец послышался стук в дверь и голос Бобби:

— Андреа, ты не спишь?

Мэгги соскочила с кровати, побежала открывать дверь:

— Что они сказали?

— Не здесь. Поговорим у меня в кабинете.

И, не говоря ни слова, провел ее вниз, в свой кабинет.

Комната эта, отличавшаяся от всего остального дома так, словно она находилась в другом измерении, свидетельствовала о богатстве и вкусе. Распятие над камином было истинным произведением искусства; по сделанным на заказ полкам тянулись ряды роскошно переплетенных книг.

Ну понятно, семья Бобби позаботилась о том, чтобы он, нося власяницу скромного священника, жил хорошо.

Патрелли указал на кожаное кресло, склонился над маленьким баром в углу:

— Хочешь выпить, Андреа?

Мэгги хотелось закричать на него, но она сдержалась:

— Нет. Бобби, прошу тебя. Что сказал О'Мэлли?

Он медленно обернулся с бутылкой виски в руке, словно не желая говорить, не желая причинять ей новую боль:

— У ирландцев его нет, Андреа. О'Мэлли говорит, что ничего о пропавшем ребенке не знает.

Сэм прошелся по Ривингтон, миновал «Портных Хо Вонг», еще открытых в восемь вечера. Магазин подержанной мебели был уже заперт и темен, но неоновая, красная с синим вывеска «Закусочная Берни» еще окрашивала тротуар в свои цвета. Из окон квартир над магазинами лился свет, крыши выстроившихся вдоль бордюра старых автомобилей поблескивали.

В конце квартала, на углу, поднимались к каменной церкви ступени.

Сэм остановился у потрепанной непогодой доски с названием церкви: «ХРАМ ХРИСТА ИСКУПИТЕЛЯ». Чуть ниже — распорядок служб: «МЕССЫ В 6.00, 8.00 ЕЖЕДНЕВНО. ТОРЖЕСТВЕННАЯ ВОСКРЕСНАЯ МЕССА В 10.00. ИСПОВЕДИ В 19.00, ПО СРЕДАМ И ПЯТНИЦАМ. МОНСЕНЬОР ВЕНЧЕСЛАВ ЛАЧИНСКИ, СМН. МОНСЕНЬОР РОБЕРТ ПАТРЕЛЛИ, СМН».

«Слуга Марии Непорочной». Слова эти сохранились в памяти со времен учебы в приходской школе. Сэм снова перевел взгляд на название церкви: «Храм Христа Искупителя». Вытащил из кармана фотографию. Ступеньки те самые. Дверь тоже. И буквы: ЕЛЯ.

Сэм подергал дверь и не удивился, найдя ее запертой. Он взглянул на соседнее здание, построенное из такого же камня, — похоже, в нем жили приходские священники.

— Доллара лишнего не найдется? — Человек в лохмотьях помахал ему рукой с лестницы, ведущей в подвал церкви.

Сэм смотрел сверху вниз на лицо в подтеках грязи, увенчанное темной шерстяной шапочкой.

— А еще бы лучше пятерку, странник. Нас тут много, есть с кем поделиться.

Сэм вытащил несколько бумажек, опустил в протянутую ладонь пятерку и направился к дому священника — в спину ему понеслись благословения.

Сэм нажал на кнопку звонка. Прошло несколько минут, и дверь распахнулась, выглянула женщина. Широкое лицо, седые волосы под розовым платочком. Женщина молчала, ожидая, что он заговорит первым.

— Вы не могли бы сказать, это не монсеньор Лачински? — Сэм с фотографией в руке подступил к женщине.

— Нет.

— Тогда это, должно быть, отец Патрелли?

Женщина не ответила. Сэм улыбнулся ей:

— Я ищу старых друзей жены, она недавно скончалась. — Он снова протянул фотографию: — Это единственный снимок, какой у меня есть.

Женщина покачала головой и начала закрывать дверь.

Сэм просунул ногу меж дверью и косяком.

— А нельзя мне поговорить с кем-нибудь из священников?

— Вы приходить завтра днем.

Дверь придавила ступню, и Сэм с неохотой убрал ногу. Дверь тут же закрылась, свет погас. Сэм перешел на другую сторону улицы и направился к «Закусочной Берни».

Внутри пахло горелым маслом и сигаретным дымом. Сэм сел на табурет у стойки, попросил чашку кофе и пару пончиков. Когда бармен принес заказанное, Сэм двинул к нему по стойке фотографию.