Зона любви - [4]
Когда я ее все-таки добился… как говорится, трахнул, к исходу две тысячи ста девяностых суток.… на этом война и закончилась… И что? Я создал семью? Нарожал детишек вагон? Обрел мир и покой?
Ха!! Ха — ха — ха! Я убежал на следующий же день с ощущением беды… с ощущением вселенской скорби!
«…Так что же грудь моя полна тоски и скуки ненавистной…»
Я бежал с цветущей поляны в тревожных предчувствиях… И не зря… Потому что это засело так глубоко… (там где Фрейд с Достоевским землю роют) так безнадежно… пожизненно!.. столько яду скопилось в подкорке… что я раздвоился… Но, главное, я обрел страх.
Надо выпить по этому поводу… Срочно. Не то эти воспоминания… так реально подкрадываются…
Правда, здесь не наливают… До «Беговой» придется терпеть. Там, на платформе — всё, что душе угодно… А здесь… Если не хочешь вспоминать — рассуждай… О любви! О жизни! О том, как у тебя все славно случается!
Музыка, музыка… Какая на хрен музыка! Я ж дурак по жизни… Нелепейший из дураков! Любовные игры… «брак — это политика»… Я все это слышал от кого-то, читал… Но во мне это не оседает… «Умом Россию не понять»… Любовные игры… Какие на хрен игры! Я так нелепо устроен — я все принимаю за чистую монету… Какие ж тут игры! Никаких игр — сплошной бунт! Бунт против себя! против природы! против здравомыслия! и мирового опыта!.. Бунт ради бунта! того, который бессмысленнен и беспощаден… И беспощаден-то и бессмысленнен прежде всего к себе…
Но это всё потом… Понимание — потом.
А в процессе — только страсть, переходящая в экстаз… И напряжение! Напряжение духа и плоти для достижения цели… цели, которая совсем не ясна… Перенапряжение! И всегда проигрыш. Такова его природа.
Хотя, о каком проигрыше я говорю? О смерти любви к конкретной женщине? Так я же сам их убивал. Вы слышите, — САМ! Как только я окунался в этот божественный мир… погружался в этот раствор грез, и страсти, и милости, и безумия — я терял свободу. Меня разрывало пополам! Что такое душа — напополам?!
Об этом мечтают… слагают легенды… Да, наверное, это блаженнейшее из состояний… «Две половинки бродили по свету, и соединились в целое, и жили счастливо… и умерли в один день!» — ничего более прекрасного и дурацкого человечество не придумало. Это мечта о покое, блаженстве… О, человече! грезящий о невозможном! Но как этого хочется! Это сидит в подсознании каждого… это — защищается от гнусности мира, как сокровеннейшая из молитв!
Но когда доходит до дела… когда в реальной жизни тебя разорвало… и ты прильнул к другой душе… и прикоснулся к блаженству… тогда… из какого-то иного пространства… из преисподней… поднимается сонм бешеных тварей! Тут и сомнение, и ревность, и что-то еще… необъяснимое, страшное кровоточащее… Начинает играть другая музыка. Музыка распада. И чем ты крепче прильнул, — тем безобразней мелодия звучит из расщелины… Она заполняет все пространство! И твоя разорванность превращается в ад. И тогда — если у тебя есть голова на плечах — ты начинаешь думать о спасении… (а если за плечами крылья — улетай, не раздумывай!) Ты понимаешь, разорванному тебе не прожить! И ты объявляешь войну… сам себе… Ты мечешься, как зверь в западне. Ты уже задумал убийство. Ты ищешь другую женщину… что бы она вытащила тебя из расщелины… успокоила… соединила кровоточащие куски! Потому что с другой женщиной так не будет. Сумасшедший! Ты еще веришь, что бывает по-другому. Если не будет так, то не будет никак! Это ты хотя бы пойми, ненормальный!
«Беговая». Ладно… потом договорим. Надо выбираться на платформу… А там, наверху, два демона власти… ловцы человеческих душ… Сеточек навязали, ям нарыли, хворостом прикрыли и ждут… Когда загремишь ты в западню… расслабленный, задумчивый, бесправный… Охота на зверя происходит всегда! У меня опыт… Тысячелетний! Этот опыт у нас в крови… Половцы, опричники, попы, большевики… Теперь вот менты. Враги свободе найдутся всегда.
— Ваши документы. Сержант Мотылек.
— Документы? Пожалуйста… — даю свой растерзанный паспорт. «Ну и что ты на него уставился, паразит… Вы же его и растерзали, гады, и излапали…» Сверяет фотку с оригиналом. Щурится, паскуда… думает, что он поимеет с этой физиономии. Не в пользу оригинала сравнение… «Ну, не брит я… прокурен и проспиртован… Ну, припух слегка… что ж… Так я ж живой!»
— Куда следуете?
«Вот это ты зря, парень… Куда хочу, туда и следую. Гуляю туда сюда… дефилирую… Я ж свободен, как бог молодой! Не ясно?! Тебе — не ясно?! Бандюга ты в форме!»
— По месту приписки…
— Приписки?
— Ну, прописки.
— Свободен…
Тебе, значит, Мотылек, решать — свободен я или нет?
Ладно… проскочил… На грани был. Я же видел по выражению его блудливых глазенок, как он сомневался… Брать или нет? Терзать мою душу или отпустить с миром? Так кто у нас бог после этого?
Но я молодцом… Выдержал паузу. Корректен был, вежлив, как князь. Значит еще ничего… воспринимаюсь пока, как гражданин. Не изгой. Хорошо, что он в душу не заглянул… или в голову — фабрику мыслей шальных… Нет у него такого прибора. А если бы заглянул — наверняка, засадил в какую-нибудь клетку, с решетками вместо дверей… Сказал бы: «Я вас изолирую от общества, как ненужный и бросовый элемент. Как продукт распада… Вы мешаете возрождению нации, портите показатели… Вы грязный, пустой, никудышный… Вы — разрушитель, по сути…» — и захохотал бы театрально трагически, и захлопнул бы дверь навсегда!
Опубликовано: Журнал «PS», BELMAX, 2000, «Молодая гвардия», 2004.
В 54 года жизнь только начинается! Только надо знать, где и с кем её начинать. Герой, одинокий русский мужчина, хирург, едет в Индию на международную ортопедическую конференцию. Он едет "оторваться", преисполненный влажных надежд… хотя Индия – страна строгая, абсолютно неподходящая для баловства подобного сорта. В кулуарах герой встречает индийскую девушку. Между ними завязывается непринуждённый диалог, который перерастает в большое и серьёзное чувство. Насколько оно серьёзное? Героев ведь всё разделяет – возраст, религия, раса… Им обоим предстоит разобраться, призвав на помощь стремительно меняющиеся обстоятельства.
Сборник ранних рассказов начинающего беллетриста Ивана Шишлянникова (Громова). В 2020 году он был номинирован на премию "Писатель года 2020" в разделе "Дебют". Рассказы сборника представляют собой тропу, что вела автора сквозь ранние годы жизни. Ужасы, страхи, невыносимость бытия – вот что объединяет красной нитью все рассказанные истории. Каждый отзыв читателей поспособствует развитию творческого пути начинающего автора. Содержит нецензурную брань.
После двух лет в Европе Флориан приехал в Нью-Йорк, но быстро разочаровался и вернулся в Берлин — ведь только в Европе нового тысячелетия жизнь обещает ему приключения и, возможно, шанс стать полезным. На Западе для него не оставалось ничего, кроме скуки и жестокости.
История о Человеке с экзистенциальным кризисом, у которого возникло непреодолимое желание покрасить статую Ленина в желтый цвет. Как он пришел к такой жизни и как этому поспособствовали непризнанный гений актерского мастерства Вован, Артур Тараканчиков, представительница подвида «yazhematikus», а также отсутствие космической программы в стране Эритрея и старый блохастый кот, вы сейчас узнаете.
Серега Гуменюк – совершенно обычный парень-работяга. Таких, как он, тысячи в любом провинциальном городке. Мать Сереги работает машинисткой конвейера аглофабрики металлургического комбината. Отца посадили, когда Сереге было три года, и с зоны тот так и не вернулся. Сам Гуменюк-младший тоже прожигает жизнь на комбинате – работает бетонщиком третьего разряда, а в свободное время предпочитает заниматься традиционным развлечением рабочего класса – беспробудным пьянством… Кто-то называет таких, как Серега Гуменюк, потерянными для общества.
Высокий молодой человек в очках шел по вагону и рекламировал свою книжку: — Я начинающий автор, только что свой первый роман опубликовал, «История в стиле хип-хоп». Вот, посмотрите, денег за это не возьму. Всего лишь посмотрите. Одним глазком. Вот увидите, эта книжка станет номером один в стране. А через год — номером один и в мире. Тем холодным февральским вечером 2003 года Джейкоб Хоуи, издательский директор «MTV Books», возвращался в метро с работы домой, в Бруклин. Обычно таких торговцев мистер Хоуи игнорировал, но очкарик его чем-то подкупил.
В романе известной французской писательницы Анны Берне увлекательно повествуется о жизни римского всадника Понтия Пилата, прокуратора Иудеи, помимо воли принявшего решение о казни Иисуса Христа. Пройдя через многие тяжелейшие жизненные испытания и невзгоды, этот жестокий человек, истинный римлянин, воспитанный в духе почитания традиционных богов и ставивший превыше всего интересы Вечного города, не только глубоко проникся идеями христианства, но и оказался способным, в меру своих сил и возможностей, воплощать их в жизнь.
Роман Александра Сегеня «Русский ураган» — одно из лучших сатирических произведений в современной постперестроечной России. События начинаются в ту самую ночь с 20 на 21 июня 1998 года, когда над Москвой пронесся ураган. Герой повествования, изгнанный из дома женой, несется в этом урагане по всей стране. Бывший политинформатор знаменитого футбольного клуба, он озарен идеей возрождения России через спасение ее футбола и едет по адресам разных женщин, которые есть в его записной книжке. Это дает автору возможность показать сегодняшнюю нашу жизнь, так же как в «Мертвых душах» Гоголь показывал Россию XIX века через путешествия Чичикова. В книгу также вошла повесть «Гибель маркёра Кутузова».
Ольга Новикова пишет настоящие классические романы с увлекательными, стройными сюжетами и живыми, узнаваемыми характерами. Буквально каждый читатель узнает на страницах этой трилогии себя, своих знакомых, свои мысли и переживания. «Женский роман» — это трогательная любовная история и в то же время правдивая картина литературной жизни 70–80-х годов XX века. «Мужской роман» погружает нас в мир современного театра, причем самая колоритная фигура здесь — режиссер, скандально известный своими нетрадиционными творческими идеями и личными связями.
Казалось бы, заурядное преступление – убийство карточной гадалки на Арбате – влечет за собой цепь событий, претендующих на то, чтобы коренным образом переиначить судьбы мира. Традиционная схема извечного противостояния добра и зла на нынешнем этапе человеческой цивилизации устарела. Что же идет ей на смену?