Зона любви - [5]
Вот.
Ладно… Забудем об этом позоре…
Выбираюсь на платформу… почти окрылен! в сумерки и суету…
Здесь всё путем. Народ толпится… Мои соотечественники. Как хорошо и спокойно среди этих людей. Какая в моем народе чувствуется неприкаянность… Однако, как бодрятся мужички… и гражданочки тоже стараются… Делают вид, что все у них получится…
Тэк-с… Ну и где тут наливают? — практически везде!
Всё у нас получится! Водку с пивом мы уже заслужили. И горячую сосиску на картонной тарелке…
— Мне, пожалуйста, и кетчуп, и горчицу… Во-во… И стаканчик…
Я никак не могу привыкнуть к этой роскоши… Всё дают! Что ни попросишь — всё у них есть! Но главный вопрос, — откуда что взялось? Все эти пивы бесконечные, водки разноименные, закуски многосложного счисления? Мне же и не надо более ничего…
Ладно… Так на чем мы остановились? На бабах… Учтите, и начали мы с баб, и закончим на них… Как в жизни! Нет повести печальнее на свете… Но нет и радостней! Практически одна эта повесть и осталась… поскольку с выпивкой и закуской кто-то разобрался за нас.
Так я продолжу свой монолог. Выпью — и продолжу… Благо возражений не последует. Один я, один стою на платформе в толпе… Один — всегда прав. А если ты еще музыкант…и тебе глубоко за сорок — ты прав абсолютно! И нет ничего неприличней сомнений в таком возрасте. К черту любые сомнения! Оставим их для начинающих жить. Отдадим им до, кучи и Веру, и Надежду, и Любовь… этих трех миленьких лгуний — профессиональных кидал, пудрящих мозги несовершеннолетним… И мечты отдадим, и угрызения совести… У них здоровые зубы… Себе же оставим правоту. Несомненную правоту. Все остальное — томление духа и суета.
Мне же, по большому счету, никто и не нужен. Я — самодостаточен. Во мне самом такая баба сидит! Р-р-р-роскошная! Ах, какая женщина… Со всеми выкрутасами, непредсказуемостью, загадками… Со всей своей пылкостью, и нежностью, и дурью. А в бабе, как и положено, бис сидит… А в бисе — Бог. Разгневанный Бог. Глаза у него, как рентген, — все видит. Любой движущийся иль застывший объект буравит насквозь. Что еще сидит? Так много чего… Музыканты сидят целым оркестром. Звери гуляют… и домашние, и дикие… Деревья растут… Облака летят… Тараканы бегают…
Вот такой я содержательный… почти, как планета Земля. Я еще про залежи забыл сказать… про всякие неисследованные уголки… про белые пятна на карте. Так что, геолог во мне тоже сидит. Вернее бродит.
Так скажите, нужен ли мне еще кто? Те, которые отдельно гуляют… Зачем мне эти приключения?
Нужно, оказывается…
Да уж, хороши бывают!
Ведь и планету Земля солнце отогревает… Так что же я?! Мне без света и тепла никак… Знобить начинает. И оркестр в миноре…
«Эх, да зазнобило, зазнобило, зазноби-и-и-ло…»
…и баба голосит, и Бог хмурится… Одному бису это нравится… По кайфу и хлад, и мрак. Оно и понятно. Его это стихия!
Так, где ж ты, солнце мое? Заслонила туча проклятая! Брожу в темноте, как в изгнании…
Десять лет я себя разрывал. И все десять лет отрывал себя от нее… и не оторвал еще окончательно… Десять лет… от звонка до звонка… мы с ней жили… а я каждый день прощался. А потом соскочил, как с иглы…
Почему??
4
Для честолюбия такого
ужели не мала земля?
Это вопрос… Это супер вопрос! На него я и пытаюсь ответить… И не хочу отвечать! Все как было — так было! Точка. Не помню чудное мгновенье! Мне не нужно мое прошлое! Я не нуждаюсь в нем!
Так!!
Правда, вопрос-то плевый. Не вопрос это для психоаналитика. (Еще один персонаж во мне разгулялся… Вы считаете?) В общем, никчемный вопрос, хотя и углубленный. На поверхности он не лежит… Он на дне лежит… Камнем. В тине лежит. В ил его засосало… склизкий стал, весь в лишаях, в ракушках… Мешался, между прочим, страшно! Уныние от него, вместо оптимизма…
Так я недавно с духом собрался, воздуха хватанул полную грудь, да нырнул в пучину…
Вытащил его — склизкого, вонючего, — на брег пустынный, да выкинул к чертовой матери. Он и развалился на солнце. Не камень оказался — труха.
И всё мне понятно стало. Ясно, как божий день!
Достоевский во всем виноват. Старая калоша. Заразил меня молодого, свежего… Погубил!
Я ж восприимчив был, как агнец божий, бесформенен и зыбок, как планктон, как облак — кучеряв. Всякую гадость воспринимал со вниманием. Тянуло меня ко всяким изломам да ракурсам…
А тут такая гадость попалась — первосортная! Я буквально зашелся и онемел… Я провалился туда! Загремел, со всей кучерявой пылкостью.
Теперь я так скажу, — из глубины своих сорока четырех: он хоть и подростковый писатель, однако подросткам-то как раз я бы его не рекомендовал. Разные подростки случаются. И такие, типа меня, чумы.
Лучше б мне порнушку тогда показали. Да в танцевальный класс определили, ногами крутить. Или юнгою на корабль…
А тут… я и Достоевский со своими похабными текстами! Они ж засасывают…
Когда я вынырнул из этой роскоши, наблудившись до умопомрачения — меня в армию замели. С моей восприимчивостью, бесформенностью и кучерявостью — лучше места еще никто не придумал.
Там я всё это изобилие благополучно утерял.
Вернее оставил. Но зарыл глубоко, до времени…
А Достоевский выжил. Он оказался сильнее.
А знаете почему?
Опубликовано: Журнал «PS», BELMAX, 2000, «Молодая гвардия», 2004.
В 54 года жизнь только начинается! Только надо знать, где и с кем её начинать. Герой, одинокий русский мужчина, хирург, едет в Индию на международную ортопедическую конференцию. Он едет "оторваться", преисполненный влажных надежд… хотя Индия – страна строгая, абсолютно неподходящая для баловства подобного сорта. В кулуарах герой встречает индийскую девушку. Между ними завязывается непринуждённый диалог, который перерастает в большое и серьёзное чувство. Насколько оно серьёзное? Героев ведь всё разделяет – возраст, религия, раса… Им обоим предстоит разобраться, призвав на помощь стремительно меняющиеся обстоятельства.
Сборник ранних рассказов начинающего беллетриста Ивана Шишлянникова (Громова). В 2020 году он был номинирован на премию "Писатель года 2020" в разделе "Дебют". Рассказы сборника представляют собой тропу, что вела автора сквозь ранние годы жизни. Ужасы, страхи, невыносимость бытия – вот что объединяет красной нитью все рассказанные истории. Каждый отзыв читателей поспособствует развитию творческого пути начинающего автора. Содержит нецензурную брань.
После двух лет в Европе Флориан приехал в Нью-Йорк, но быстро разочаровался и вернулся в Берлин — ведь только в Европе нового тысячелетия жизнь обещает ему приключения и, возможно, шанс стать полезным. На Западе для него не оставалось ничего, кроме скуки и жестокости.
История о Человеке с экзистенциальным кризисом, у которого возникло непреодолимое желание покрасить статую Ленина в желтый цвет. Как он пришел к такой жизни и как этому поспособствовали непризнанный гений актерского мастерства Вован, Артур Тараканчиков, представительница подвида «yazhematikus», а также отсутствие космической программы в стране Эритрея и старый блохастый кот, вы сейчас узнаете.
Серега Гуменюк – совершенно обычный парень-работяга. Таких, как он, тысячи в любом провинциальном городке. Мать Сереги работает машинисткой конвейера аглофабрики металлургического комбината. Отца посадили, когда Сереге было три года, и с зоны тот так и не вернулся. Сам Гуменюк-младший тоже прожигает жизнь на комбинате – работает бетонщиком третьего разряда, а в свободное время предпочитает заниматься традиционным развлечением рабочего класса – беспробудным пьянством… Кто-то называет таких, как Серега Гуменюк, потерянными для общества.
Высокий молодой человек в очках шел по вагону и рекламировал свою книжку: — Я начинающий автор, только что свой первый роман опубликовал, «История в стиле хип-хоп». Вот, посмотрите, денег за это не возьму. Всего лишь посмотрите. Одним глазком. Вот увидите, эта книжка станет номером один в стране. А через год — номером один и в мире. Тем холодным февральским вечером 2003 года Джейкоб Хоуи, издательский директор «MTV Books», возвращался в метро с работы домой, в Бруклин. Обычно таких торговцев мистер Хоуи игнорировал, но очкарик его чем-то подкупил.
В романе известной французской писательницы Анны Берне увлекательно повествуется о жизни римского всадника Понтия Пилата, прокуратора Иудеи, помимо воли принявшего решение о казни Иисуса Христа. Пройдя через многие тяжелейшие жизненные испытания и невзгоды, этот жестокий человек, истинный римлянин, воспитанный в духе почитания традиционных богов и ставивший превыше всего интересы Вечного города, не только глубоко проникся идеями христианства, но и оказался способным, в меру своих сил и возможностей, воплощать их в жизнь.
Роман Александра Сегеня «Русский ураган» — одно из лучших сатирических произведений в современной постперестроечной России. События начинаются в ту самую ночь с 20 на 21 июня 1998 года, когда над Москвой пронесся ураган. Герой повествования, изгнанный из дома женой, несется в этом урагане по всей стране. Бывший политинформатор знаменитого футбольного клуба, он озарен идеей возрождения России через спасение ее футбола и едет по адресам разных женщин, которые есть в его записной книжке. Это дает автору возможность показать сегодняшнюю нашу жизнь, так же как в «Мертвых душах» Гоголь показывал Россию XIX века через путешествия Чичикова. В книгу также вошла повесть «Гибель маркёра Кутузова».
Ольга Новикова пишет настоящие классические романы с увлекательными, стройными сюжетами и живыми, узнаваемыми характерами. Буквально каждый читатель узнает на страницах этой трилогии себя, своих знакомых, свои мысли и переживания. «Женский роман» — это трогательная любовная история и в то же время правдивая картина литературной жизни 70–80-х годов XX века. «Мужской роман» погружает нас в мир современного театра, причем самая колоритная фигура здесь — режиссер, скандально известный своими нетрадиционными творческими идеями и личными связями.
Казалось бы, заурядное преступление – убийство карточной гадалки на Арбате – влечет за собой цепь событий, претендующих на то, чтобы коренным образом переиначить судьбы мира. Традиционная схема извечного противостояния добра и зла на нынешнем этапе человеческой цивилизации устарела. Что же идет ей на смену?