Зомби - [7]
— Нет! Она сама! При мне! Только что! Вся вспыхнула! Как страшно!
— Что тут у вас?!
— Михал Василич! Загорание в сорок четвертом!
— Вот сволочи! Где этот Малышев?! Ты?! Много погорело?! Что конкретно?! Беги!
— Вот, Михал Василич! Бумаги… папка на столе! (Это Магницкий).
— Одна папка вот! Почти вся! Ну половина — точно! И вон там, какие-то листки горелые? Может, ерунда? (Это Соловьев? Из-за дыма не разберешь).
— Что ерунда?! Это же уголовное дело! Куда тут пепел трясут?! Кто был?! Ты?!
— Да вот она, Маша-то! Она была. Говорит, что никого не было, никто не курил, сама не курит. Малышев, мол, выходил на третий этаж…
— Ага! Хошь сказать, что само загорелось! Лежало оно, друг Магницкий, лежало, а потом — загорелось, загорелось, загорелось!
— Михал Василич! Само! — кивала в дыму Маша. — Вот мне провалиться! Само!
Глава 3
От обложки дела осталась та часть, где тесемки, завязанные бантиком, по-прежнему стерегли «вход», корешок же сгорел вовсе. Сгорели почти все свидетельские показания, большая часть «обстоятельств». Остались частично «результаты медицинской экспертизы», как тогда писали, что есть «акт номер один» имел содержанием фразу: «мы, нижеподписавшиеся, свидетельствовали шестнадцатого сентября сего года, в двенадцать часов дня, при дневном свете». А вот далее шел рыжеугольный, изрезанный берег «реки забвения» (вероятно), на берегах же кое-где хранились «следы от человеческих ногтей на правой ягодице» или «две ссадины на бедрах с внутренней стороны». Лежал там «труп подростка женского пола» и сильно поржавевший «нож перочинный со следами крови, идентифицировано, как кровь из тела Т.».
Еще далее река забвения разливалась, ширилась, смывая с берегов окончательно следы зверского побоища, сохраняя лишь узкие бумажные поля, на которых рука давно забытого археолога оставила карандашные крестики и галки-призра-ки чьих-то вопросительных междометий или глубочайших выводов, — указателей путей уже в никуда, так как, видно, никакой теперь археолог не мог сложить древний сосуд по осколкам — осколки обратились в дым и пепел, да и пепел полковник Капустин растряс по всему кабинету.
— Малышев!
— Здесь Малышев. Это из-за дыма не видно.
— Нужно объяснить или сами поняли?!
— Нет, не понял.
— Это какая статья? Халатность! Опять не поняли?! Вы курили?! Он курил?! А вам что?! Вас я хорошо вижу! Что вы все там хотите сказать?!
— Он не курил, — Машенька сцепила пальцы, — клянусь, Михаил Васильевич!
— А вот Михал Михалыч все говорил: детями клянуся! Дочерью родной! Ты сама, что ли, куришь? Или он, Роальд, кто тебе? Друг?
Роальд следовал взглядом за мясистой ладонью полковника, на которой путешествовал над столом окурок — «облет объекта». Полковник тоже следил за своей ладонью, и его вислощекое лицо быстро краснело.
— Р-раз! — сказал полковник.
Окурок потерпел аварию среди синих от смывшихся чернил луж и тающих в них пепельных льдин — горящую папку обильно заливал из графина Магницкий, первым вбежавший на Машенькин вопль. Сейчас Магницкий, весь взъерошенный, подняв плечи, отчего крылышками торчали погоны, ходил взад-вперед на заднем плане; из-за плеч полковника то и дело высовывались стог черных волос и пара горящих глаз.
— Когда я сюда вбежал, — быстро говорил Магницкий, — Маша вон где сидела, там! А папка горела тут! А Роальд минут за десять до того вышел, он ко мне заходил!
— Телепатии только мне не надо! — остановил Магницкого полковник, протянув к нему огромные ладони, словно пытаясь упереться в него и вытолкать. — Это уникальное, нераскрытое дело! Копий нет! А на него из прокуратуры запрос! И Малышев взял его на той неделе под свою ответственность! Как вы все это восстановите?!
На столе из-под опаленной рукописи, содержащей, кстати, ответ на вопрос полковника («в настоящее время невозможно»), выглядывала фотография: спокойное мертвое девичье личико. Фотографию поглотила расплывающаяся лужа, и взгляд мертвой стал настороженным… видно, что листков двадцать вполне можно восстановить. Может, еще листков десять — частично. Конечно, через несколько лет, может быть, и все это дело, всю зловещую папку могли бы списать и уничтожить.
Соловьев, выглядывая из-за плеча Роальда, было закурил, но спохватился, скорчил рожу и вышел в коридор.
— Ладно. Куда теперь деваться, — решил полковник, — пиши, Малышев, рапорт. Главное, не первый ведь год служишь! Чего?
— Я напишу, — кивнул Роальд, — только не удивляйтесь уж. Тогда.
— Чего?! Я те удивлю! Ты еще выкрутись теперь! А потом удивляй! Курить кончайте все! Буду ловить по кабинетам! На старости лет. Есть же курилка, туалеты. Обижаете, ребята!
Полковник махнул рукой (волна ветра снесла со стола клочки) и вышел в коридор, с трудом из-за согнутых плеч и бедер вместившись в просвет двери. В коридоре тут же засеменило и загрохотало:
— Марш в курилку, обормот! Соловей, мать твою!..
— Сам шмаляет «Беломор» как паровоз, — кивнул вслед Магницкий, — а как на натуре-то все было? Я ведь тебя, Роальд, не первый год знаю. При твоей-то аккуратности…
Магницкий, закрепившийся сейчас у окна, из-за смуглоты, горящих глаз и клочковатой прически, а главным образом — позой напоминал обиженного беса из сказки про Балду.
Андрей Федоров — автор уникальный. Он знает тонкости и глубины человеческой натуры не только как писатель, но и как доктор психиатрии.Новый роман «Двенадцать обреченных» — история распутывания героем нитей иезуитски придуманного маньяком плана по уничтожению свидетелей… При этом сам герой должен был тоже погибнуть, если бы не его поразительная находчивость.
В произведениях московского писателя А. Федорова преступники при всех своих расчетах и ухищрениях предстают так, как они выглядят в повседневной жизни — людьми, совершившими преступление против природы человеческой. Автор пишет об этом со знанием дела, так как он врач психиатрической больницы и по роду своей работы много раз встречался с героями своих произведений. Однако не только преступники занимают внимание автора. Нарушение внутреннего равновесия духовного мира человека, ведущее к необычным, неоправданным действиям, поступкам — об этом рассказывает автор, распутывая клубок событий с того кризиса, за которым прекращается обычная жизнь и начинаются болезни или преступления.
Эта история началась в восемнадцатом веке, а продолжилась в двадцатом. Однажды в теплый летний день компания студентов, только что сдавших экзамены, принимает решение отправиться на поиски запрятанного на дне озера клада атамана Карецкого. Домой вернутся не все, и то, что задумывалось как веселое приключение, обернется настоящим триллером, в котором прошлое тесно сплетется с настоящим.
Тирания страшна, даже если это всего лишь выдумка ребенка. Особенно если это выдумка ребенка. Нет ничего страшнее, чем ребенок, способный выдумать тиранию. Санкт-Петербург, недалекое будущее. В Башне Татлина, построенной в центре города, работают операторы машин, редактирующих мысли людей. Каждая машина может редактировать до 100 тысяч человек, мозг которых соединен с облаком глобальной системы редактирования. Оператор по имени Омск Решетников из-за сбоя в системе получает шанс отключиться от редактирования.
Она долгие годы прослужила учительницей и всегда повторяла, что верит в справедливость: любой, причинивший зло своему ближнему, заставивший его страдать или умереть, заслуживает наказания…
Матрос рассчитался с корабля в Александрии. Ожидать новое место он решил в «Гостинице Вечерних Огней». Это решение едва не погубило его…
Необыкновенное оружие – инструмент по управлению человеческим сознанием «Интел-реврайтер» попадает в руки разных людей. Наконец каждый из них может осуществить свою заветную мечту, но не у каждого чисты помыслы и стремления. Успешный бизнесмен Феликс Саенко и его друзья находят способ помешать им и спасти сотни миллионов жизней. Вместе с тем, герои романа привлекают читателя своим видением обустройства мира, принципами управления государством, в котором главная задача общества – не допускать к власти разного рода бездарей, проходимцев и казнокрадов.
Очень странным образом погибают невинные жертвы. Убийцу вычислить не удается. За событиями внимательно следят люди, не желающие помогать следствию, но каждый из них знает достаточно, чтобы остановить маньяка. Миллионерша с Урала, ее сестра, врач-психиатр, бывший контрразведчик, популярный писатель, скандальный репортер, больная пенсионерка. Они сделали свои ставки. Этих уважаемых людей тоже можно подозревать в преступлениях. Но кому такое придет в голову?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.