Золотые апостолы - [9]

— Ты?..

— Следом побежала. Евдокия сказала, что тебя повели бить, вот я… Она так и заявила: «Сейчас Виталик ему все кости переломает». Кажется, она не слишком огорчилась.

— А ты?

— Как видишь, — она повернула меня к свету и внимательно оглядела. — Кости целы, кожа тоже. Зря я. Квалификацию потеряла — уже и не помню, когда из-за меня дрались. А где Виталий?

— Там, — кивнул я в глубину темного сквера. — Отдыхает.

Лицо ее вытянулось, и я добавил:

— Цел он. Пара синяков. Посидит еще пару минут и придет.

— Гусар! — покрутила она головой. — Ноздрин-Галицкий… И потанцевать, и подраться, и чемоданчик даме поднести… Осталось только спасти женщину от верной смерти. Пойдем, погуляем! — она взяла меня под руку. — Вечер чудесный, а одна я боюсь.

Я ошеломленно пошел рядом — эти перепады ее настроения сбивали с толку. Возле ресторана остановился.

— Мне надо расплатиться.

— Уже!

Мне будто снова оплеуху дали.

— Ладно, ладно! — погладила она меня по руке. — Я не знала. Вернулась в зал, а тебя нет. Подумала: сбежал от обиды. Дуня твоя сначала деньги взяла, а потом все сказала. Вредная девка! И как ты на такую глаз положил?..

— Да я на нее!.. — я еле сдержался. — Малолетка! Ей шестнадцати нет.

— Девятнадцать. Студентка второго курса педагогического университета, будущий преподаватель истории. Твоя будущая коллега. Я у Виталия, пока танцевали, все выспросила. Дуня, кстати, в ресторане не работает, подменяет подругу — невесту Виталика. Та попросила. А сам Виталик приходится Дуне двоюродным братом, сегодня день рождения его невесты. Извинился, что пригласил, сказал, что ему очень понравилось, как мы с тобой танцевали, а невеста так стесняется. Вот он и решил ей показать, как надо. Показал, словом…

Я был рад, что она не видит сейчас моего лица.

— Я ведь журналистка, привыкла информацию собирать. И о тебе справки навела. За этим и выходила — попросили перезвонить вечером. Подтвердили: именно тот, за кого себя выдает… Хотя можно было и не звонить. После того, как ты отметелил следователя прокуратуры…

— Господи!..

Я остановился.

— Тихо, тихо! Сам пойми: приезжаю сюда с секретным заданием, а на крылечке гостиницы уже ждет — молодой, красивый, нагловатый. Чемоданчик поднес, в ресторан пригласил, потом в какие-то развалины стал тащить… Выяснилось: настоящий гусар, защитник. Я рада. Идем!

Она повела меня, как быка на веревочке, и мы быстро прошли по главной улице Горки и спустились к реке. Поднялись на старинный горбатый мост. Городская черта здесь кончалась, фонари остались за спиной. Но в небе, среди разбежавшихся облаков, висела огромная луна (со дня на день намечалось полнолуние), и все вокруг было полно ее мягким зыбким светом. Над поймой реки сгущался туман, скапливаясь в низинах белесыми пятнами и редея на возвышенностях; туман плыл над тихо несшей свои воды рекой, робко цепляясь за ее поросшие кустами берега. Вокруг было ни звука, ни шороха. Странное щемящее чувство овладело мной. Я словно парил над уснувшей долиной, беззвучно и плавно, с высоты озирая эту застывшую красоту. На сердце было легко и радостно и хотелось только одного: наслаждаться созерцанием открывавшегося взору вида, не думая ни о чем.

— Боже!

Я обернулся. Маргарита стояла в двух шагах, глаза у нее в лунном сете стали просто огромными.

— Мне говорили, что здесь красиво, но я никогда не думала, что настолько. Тишина, покой, и не хочется думать…

Она посмотрела в сторону, откуда мы пришли. Я невольно сделал тоже, и сразу понял, почему городок назвали Горкой. Высокий крутой берег мрачно нависал над уснувшей рекой, занимая полнеба. Кое-где на береговой кромке светились огоньки частных домиков, но, подавляя их, ломаными линиями врезались в серое небо высоченные каменные громады. Одна — совершенно темная, с размытым временем контуром полуосыпавшихся стен. Другая — с четкими линиями крыш, и желтыми прямоугольниками редких окон на стенах. Несмотря на то, что в окнах горел свет, каменный прямоугольник выглядел зловеще.

— Монастыри, один католический, другой, построенный на новых землях в пику латинянам Екатериной Великой, — православный. Православный уже наполовину развалился, а католический стоит. Видно строили, не торопясь, и жертв невинных в стены не замуровывали.

Я изумленно смотрел на Маргариту. В этом городе все знали историю лучше меня. Даже приезжая журналистка.

— Вы сегодня будете ночевать там? — она указала на темное здание.

Я кивнул.

— А я погуляю под этими стенами, — повела она в сторону светившихся окон. Буду неподалеку. Если что, позову на помощь, — улыбнулась она, и эта улыбка мне не понравилась.

— Бог с ним, этим привидением! Если нужно…

— Не нужно, — прервала она и торопливо добавила: — Сегодня не нужно. А вот завтра… Меня будут сопровождать.

Я взъерошился.

— Успокойся, гусар, женщина! Немолодая. Я бы взяла тебя, да она испугается. Мы договорились, что я приду одна.

— Я хотя бы провожу.

— И провожать не надо. Господи! — вздохнула она. — Как бы я хотела, чтоб на твоем месте сейчас был другой человек! Чтобы это он дрался из-за меня и переживал.

В груди у меня кольнуло. Больно.

— А где он?

— Укатил в Базель. На научный семинар, посвященный проблеме Грааля. Пригласили его одного. Журналистку, которая обо всем сообщила миру, велели не брать. И даже не говорить ей о приглашении. Он очень честный: пообещал и не сказал. Позвонил мне уже из аэропорта…