Золотой век Венецианской республики - [173]

Да Канала отозвали, по прибытии в Венецию посадили в тюрьму и судили не только за ненападение на турок, но и за многочисленные злоупотребления во флоте, приносившие прибыль ему и капитанам галер. Его приговорили к штрафу и обязали до конца жизни жить в небольшой деревне. Он был человеком высокообразованным, дружил со многими гуманистами, которые присвоили ему докторскую степень в университете, и затем он более 20 лет служил республике в качестве посла при ведущих европейских дворах. Кадровые моряки приводили его ошибку в пример: не следовало ставить во главе флота человека, который был не моряком, а скорее ученым. Его критиковали не только за нерешительность, проявленную в решающий момент сражения за Негропонте, но и за то, что ему не удалось отрезать и уничтожить часть неуклюжего турецкого флота на пути в Негропонте или обратно.

Неумение да Канала поддержать строгую дисциплину и найти наилучшее применение силам под своим командованием резко контрастировало с успехами его преемника, Пьетро Мочениго. Хотя Мочениго не одержал победы ни в одной решающей битве, он проводил рейды по всему Эгейскому морю, собрал много добычи, оказывался со своим флотом в нужном месте в нужное время, держал турецкую армаду запертой близ Константинополя и позволил Венеции овладеть Кипром без боя. Через 4,5 года постоянной службы Пьетро Мочениго встретили в Венеции как героя, а в 1474 году его заслуги были вознаграждены: его избрали дожем.

В частичное оправдание Николо да Канала следует отметить, что он столкнулся с двумя задачами, которые могли смутить и более опытного флотоводца. Отказ атаковать при Негропонте в решающий момент один из присутствовавших на месте моряков приписывал страху перед турецкими пушками. Мехмед применил при штурме сенсационно большие орудия, и да Канал вполне мог бояться, что они разобьют его корабли. Зная задним числом расположение турецких войск, можно с уверенностью сказать, что да Канал мог разбить лодочный мост и освободить город, но неудивительно, что перед вступлением в бой, в котором он мог столкнуться с основными силами турецкой армии, он должен был сделать паузу, обдумать свое положение и узнать расположение турецких орудий. В качестве размышления о его способностях как флотоводца многое говорит нежелание причинять вред турецкому флоту, когда он ходил между Негропонте и Дарданеллами. Многие турецкие корабли были легкими судами, разметавшимися по морю на расстоянии 6 миль. У венецианцев были более тяжелые корабли, каракки и большие галеры, которых турки боялись. Но даже самые опытные венецианские адмиралы не обладали большим опытом в маневрировании флота, сочетавшего в себе несколько типов кораблей, вооруженных артиллерией, против другого, столь же разнообразного флота.

Та же проблема – действия пороха на битву во время морского сражения – сбила с толку еще одного венецианского флотоводца. В следующей войне с Турцией в 1499–1503 годах венецианцы снова выбрали главного капитана, который не был кадровым моряком. Речь идет об Антонио Гримани, финансисте, который раньше, правда, занимал командную должность во флоте, но превыше всего ценился за деловую хватку и умение вести переговоры. На сей раз турки переместили военные действия в Ионическое море. В то время как их армия атаковала Лепанто, венецианскую базу в Центральной Греции на заливе, носящем то же название (см. карту 5), огромный флот, несущий артиллерию для осады и другие припасы, обошел Морею и напал на город с моря. Для того чтобы развернуться назад или уничтожить наступающую армаду, у Гримани имелся самый мощный флот, который удалось собрать Венеции: около 50 легких галер, около 15 больших торговых галер и от 20 до 30 очень больших каракк, некоторые из которых были водоизмещением более 1000 тонн и вмещали много солдат и орудий. Турецкий флот содержал больше легких галер, но всего пару больших галер и две или три большие каракки. Гримани пытался вступить в бой так, чтобы его начали большие корабли, несшие тяжелые орудия; ему удалось осуществить свои планы по крайней мере в одной из серии стычек у западного побережья Мореи. Но поскольку венецианский флотоводец традиционно использовал как флагманский корабль быстроходную легкую галеру (квадрирем в его флоте не было), из-за такой тактики Гримани утратил моральное преимущество личного лидерства на месте опасности. Когда два его самых больших «круглых» корабля взяли на абордаж самую крупную турецкую каракку, ее пороховой погреб взорвался, уничтожив все три судна. От такого зрелища весь флот пришел в беспорядок. Приказы Гримани оказались неадекватными, им не подчинялись, а наказать непокорных ему не удалось. Впоследствии, в более поздних стычках венецианские суда избегали близко подходить к кораблям противника, поэтому турецкий флот прибыл к Лепанто практически невредимым, и город вскоре сдался. И опять козлом отпущения сделали главнокомандующего. Финансист не годится ни на что, кроме зарабатывания денег, ворчали «морские волки». Гримани отозвали, осудили и приговорили к жизни на маленьком островке в Далмации. Такую жизнь он счел столь невыносимой, что бежал в Рим, где благодаря своим связям при папском дворе и дипломатическому искусству устроил так, что его снова радостно приняли в Венеции во время войны с Камбрейской лигой. Вершиной его возвращения в большую политику стало его избрание дожем в 1521 году.