Золотой Василёк - [89]
Томительно и долго тянулись минуты. А тишина все нарастала. И в этой тишине вдруг громко зашипели часы и медленно пробили девять раз.
Дом священника на селе был самый просторный. В нем помещался волостной партийный комитет.
Одна из больших комнат была отведена под столовую, там уже пахло горячей пшенной кашей, гремели ложки. То и дело входили и выходили комсомольцы, сменяя очередные караулы. В самой маленькой комнате разместился штаб — члены волостного комитета и начальник всевобуча. Рядом в комнате на полу спали сменившиеся часовые.
Надя с Аркадием Андреевичем следили за сменой дежурных, днем и ночью проверяли посты у воротец, на улицах и на колокольне. Въезд и выезд из села был воспрещен.
Особенно следили за колокольней. По ночам небо огромной хрустальной чашей висело над землей, сверкал и скрипел снег под ногами, а патруль внимательно всматривался — не струится ли где дымок. На селе ночами не разрешалось разводить в избах огонь, и кулачье тайком собиралось в банях. Деревня притихла. Даже собаки не лаяли. И только ученики с незаряженными винтовками, потому что не было патронов, ходили по селу из конца в конец. Проходило два часа. Вступала новая смена, а отдежурившие возвращались в комитет, грелись у печки, ели дымящуюся пшенную кашу и ложились спать, не раздеваясь, на полу.
Так прошла неделя.
Разведка донесла, что мятежники собираются выступить дня через два, а помощь из губернии все не приходила. Телеграфная связь была прервана, и узнать, когда придут воинские части, не представлялось возможным.
Наступили критические дни. Все советские учреждения выехали. На селе оставался только волостной комитет партии. Коммунистов немного, всего лишь десять человек, однако народ стойкий, испытанный.
В один из вечеров, когда особенно злился мороз, Надя грелась у печки, перед тем как идти проверять караулы. Ее вызвали в комнату, где помещался штаб.
— Садитесь, — сказал ей председатель комитета Ершов, указывая на диван, и несколько времени помолчал.
Сам он стоял около Нади, высокий, в кожаной тужурке. Темные круги под глазами говорили о бессонных ночах, но лицо было выбрито и черные бурки начищены до блеска. Ершов никогда не носил валенок.
Он поправил кожаный ремень, на котором висели наган и планшетка, и внимательно посмотрел на Надю.
— Становится круто, — сказал наконец Ершов. — На рассвете бандиты выступят. До нас пять километров. Если наши опоздают, бандиты войдут в село. Но держаться надо до последней минуты. Иначе кулачье устроит страшную резню. У них условлено, как только выступят из Татарской, захватить колокольню и бить в набат. Значит, колокольню надо охранять ценой жизни. И караулы должны ходить как ни в чем не бывало. Досадно! Мы тут одного кулака, главаря, прозевали. Треков его зовут, Егор. Скрылся, негодяй! Но знаю, где-то недалеко прячется. А меня сегодня ночью не будет. На случай, если помощь опоздает, есть укрытие. Аркадий Андреевич укажет. Он остается с вами. А начальник всевобуча будет вместо меня.
Ершов говорил отрывисто. Трудно выбрать слова, когда душа переполнена чувствами. Каждое слово кажется холодным, не подходящим к моменту. Время, видно, не создало еще новых слов для выражения новых чувств.
— Я не могу вам больше ничего сказать. Но хочу, чтобы вы правильно поняли меня и доверяли мне.
Он пристально посмотрел Наде в глаза. Она доверчиво подняла на него свой взор. Лицо его было усталое, брови суровые, но в темных глазах горел огонь и непоколебимость.
— Верьте и вы мне, — тихо сказала Надя. — Где бы вы ни были, вы будете с нами. А на колокольне дежурить буду я сама. Мне поможет Николаев. Другим мы пока ничего не скажем. Помощь придет! Не тревожьтесь за нас. Я ведь понимаю: если мы снимем караулы, на селе сразу догадаются, что мы отступаем.
Ершов молча пожал ей руку:
— До встречи завтра!
— Мы будем вас ждать, — ответила Надя.
У Ершова полегчало на сердце. Он опасался, что Надя не поймет, подумает, что он оставляет Аркадия Андреевича и ее одних с учениками, безоружных. И хотя Аркадий Андреевич уверял, что опасения эти напрасны, что подозрение никогда не закрадется в душу Нади, Ершов беспокоился. Ведь не мог же он сказать ей, что остается здесь, в подполье, с несколькими товарищами коммунистами и, кроме того, в ночь сам пойдет в разведку — проверить точно, когда выступят бандиты и как далека помощь.
Ершов попросил Надю задержаться еще несколько минут в штабе, вышел куда-то и скоро вернулся, уже не один, а со стариком священником, бывшим хозяином этого дома.
— Вот что, поп! Я буду краток: если хоть одна душа узнает, что мы сегодня отступаем, и если хоть один волос упадет с головы тех, кто здесь останется из дружинников, ты ответишь жизнью. Я вернусь и найду тебя на дне морском. И тогда пощады уж не жди ни себе, ни родичам. Завтра мы вернемся. Ясно?
Старик испуганно закивал головой, заикаясь и бормоча слова молитвы.
— Ну, то-то! Можешь быть свободен.
Так закончил Ершов свой разговор.
Старик пятился к двери, словно еще не веря, что он остался жив, выбежал на улицу, на мороз, без шапки и, крестясь мелкими крестами, по-старчески шлепая валенками, торопился к себе во флигель. «С нами бог! С нами бог!» — шептали его посиневшие губы, и ветер трепал редкие седые пряди его волос.
Кто-то любит ходить в школу. Кто-то терпеть не может. Но надо! Да, любая школа — это особая вселенная со своими законами и трудностями. В этой книге вы прочтёте увлекательные рассказы и о ребятах, и о замечательной школе, где хорошие учителя и настоящие друзья, даже одна маленькая девочка в снежный буран идёт в школу — ведь там так интересно!Состав:1. Непоседа2. Пушок3. Мальчик в лесу4. Начало5. Девочка с камнем6. Ванина скворешня7. Каникулы8. Писатели приехали9. Пастух10. Село на тракте11. На реке12. Подарок13. Андро из Стояновки14. Путешественники вышли из города…
Повесть «Дикая собака Динго» давно вошла в золотой фонд советской детской литературы. Это лирическое, полное душевной теплоты и света произведение о товариществе и дружбе, о нравственном взрослении подростков.
”В конце 1943 года, вместе с В. С. Гроссманом, я начал работать над сборником документов, который мы условно назвали ”Черной Книгой”. Мы решили собрать дневники, частные письма, рассказы случайно уцелевших жертв или свидетелей того поголовного уничтожения евреев, которое гитлеровцы осуществляли на оккупированной территории. К работе мы привлекли писателей Вс. Иванова, Антокольского, Каверина, Сейфуллину, Переца Маркиша, Алигер и других. Мне присылали материалы журналисты, работавшие в армейских и дивизионных газетах, назову здесь некоторых: капитан Петровский (газета ”Конногвардеец”), В.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первые послевоенные годы Р. Фраерманом написана (совместно с П. Зайкиным) историко-биографическая повесть «Жизнь и необыкновенные приключения капитан-лейтенанта Головнина, путешественника и мореходца» (1946-48), где тщательности архивных изысканий не противоречит такая устойчивая черта творческого почерка писателя, как использование элементов приключенческого жанра.
Андромеда Романо-Лакс, родившаяся в 1970 году в Чикаго, поначалу заявила о себе как журналистка, путешественница и серьезная виолончелистка-любительница. Ее писательская деятельность долго ограничивалась рассказами о путешествиях, очень увлекательными, но документальными. «Испанский смычок» — первый роман Андромеды Романо-Лакс, удостоившийся восторженных отзывов ведущих американских критиков и мгновенно разошедшийся по всему миру в переводах. Знаменитый журнал Library Journal назвал его литературным событием 2007 года.«Испанский смычок» — это история мальчика из пыльного каталонского городка, получившего в наследство от рано умершего отца необычный дар — смычок для виолончели.
Вот представте себе - был шахматист-разрядник, играл на соревнованиях на своём уровне, но когда садился играть с КМС по шахматам, то всё время проигрывал, как бы ни старался, как бы не напрягал свой ум, все силы тратил, но выиграть у более сильного противника не мог, так же когда и с компьютером играешь, вроде же вся доска на виду, ты видишь ту же ситуацию на доске, что и он, а хрен можешь просчитать все ходы так далеко, и так быстро, как компьютер, или противник, который сильнее тебя. А если игра не с КМС, не с мастером спорта, даже не с гроссмейстером, а чемпионами чемпионов, которые уже 6000 лет всех обыгрывают, и всё время шлифуют своё мастерство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В восьмой том Собрания сочинений Генрика Сенкевича (1846—1916) входит исторический роман «Quo vadis» (1896).
«Кадеты императрицы» — повествование о судьбе принца Шарля Людовика — сына казненного французского короля Людовика XVI и Марии Антуанетты.