Золотой Василёк - [85]
Седой, как волосок, луч то ломался на волне, то вновь блестел ровной стрелкой. Небо серело. Дружнее зажигались звезды, и в воздухе чернели прибрежные ивы.
Надя смотрела на Волгу, на луч, он еще сверкал на волне, на лодку бакенщика, плывшую к маякам. Скрип уключин и всплески воды от ударов весел доносились все слабее и слабее.
Засветились окна и на пристани. Вдруг из открытого окна раздались звуки музыки. Несмотря на шипение пластинки, Надя узнала голос Собинова: он исполнял <Серенаду» Шуберта.
«В тишине дрожат уныло листья в поздний час», — пел великий артист, и в ответ ему действительно трепетали ивы темными листьями. В звуках слышалась мольба, призыв и всесильная молодая любовь. Когда-то в счастливые годы эту серенаду пел Курбатов. Так же тихо всходила полная луна. Курбатов стоял, прислонившись к стене около рояля, и, откинув немного голову, просто, без аккомпанемента, пел, весь отдавшись вдохновению.
А Надя сидела на балконе, смотрела на лунную дорожку, на тонкие ветки березы, за которыми сверкала луна. Ветер качал концы ветвей, и казалось, что береза дышит.
Неужели все это было? Неужели она слушала серенаду, смотрела на звезды и полагала, что все, весь мир существует для нее? Для нее дышит береза, для нее вдали шумит прибой, из тайги льются запахи хвои...
Теперь все это умерло. А звуки лились, рассыпались в воздухе и уходили далеко за Волгу, в луга, откуда навстречу им вместе с росистой влагой в самом деле неслась песнь соловья.
И так тревожно билось сердце, так вспоминалось счастье, утраченное безвозвратно! Звуки пели, дрожали то сладко, то с укором. И вставали перед глазами Нади иные берега иной, далекой реки, и слышался шум векового леса.
Чувства, затаившиеся глубоко в душе, неожиданно выплывали, словно из тумана теплые лучи. Они распирали грудь, сжимали горло. И слезы, благодатные, как струи дождя в засуху, посыпались из воспаленных глаз Нади. Она их не вытирала, этот обильный поток. И они, сломив преграду, струились, будто торопились облегчить, освободить ее от мучительных сомнений, рассеять и отогнать их прочь.
Вот уж последний звук замер. Но и река, и луга, и ночной влажный воздух — все было напоено музыкой, и само небо, полное звезд, вспыхивало временами огненными полосками и роняло на землю звезды, а луна с высоты лила свой загадочный свет.
Снизу раздался свисток парохода. Сначала глухо, смутно, а потом все отчетливее слышался стук машины, колес и шипение воды.
Надя очнулась, медленно провела рукой по лицу, задержав ее на закрытых глазах, и, точно на кладбище, где она оставила бесконечно дорогих, навсегда утраченных людей, простилась со своими детскими грезами и пошла тихо по залитой лунным светом дороге.
Глава XIV. В ШКОЛУ
Старомодная плетеная открытая таратайка, подскакивая на кочках, катилась по проселку. Аркадий Андреевич Фонарев, сгорбившись, курил козью ножку и морщил черные брови. Наконец он усмехнулся и добродушно сказал Наде:
— А я, признаться, боялся, что у вас, как у всех женщин, узлов будет куча. Где же ваши вещи?
— У меня нет вещей, — сказала Надя.
— С вещами плохо, а без вещей тоже не лучше, — серьезно заметил Аркадий Андреевич. — У нас осенью грязь непролазная. Нужны сапоги. Обязательно. Да и без шубы не обойтись.
Он не расспрашивал, почему у Нади нет вещей. Время было такое, удивляться не приходилось. Только что отогнали с Камы Колчака. Сколько жизней погибло! А о вещах и думать было нечего.
— Мне ничего не надо. Как-нибудь проживу, — спокойно ответила Надя.
Аркадий Андреевич задумался.
Через какие испытания прошло это юное существо, если уж теперь ей ничего не надо!
Стояли последние дни августа. Богатейшие нивы Чистополья были не убраны. В прозрачном воздухе далеко виднелись застывшие крылья ветрянок. Поблескивали кресты колоколен.
— Значит, начнем трудиться, — отвечая на свои думы, продолжал Фонарев. — Вот интересно, в университете кто читал вам курс истории и литературы?
Надя назвала известных профессоров Петроградского университета.
— Да, — в раздумье сказал Аркадий Андреевич, — имена хорошие. Только ведь перестраиваться надо. Все это преподносилось с идеалистических позиций. А надо, надо подковывать молодежь материализмом.
Надя смущенно слушала. Она не понимала, о чем говорит Аркадий Андреевич, и, чтобы выйти из неловкого положения, сказала:
— Когда я поступила на Высшие курсы, то первое, что я услышала от Ивана Александровича, было следующее: «Выкиньте, пожалуйста, весь вздор, которым вам забивали голову в гимназии. Вы уже не дети и приехали не в куклы играть, а наукой заниматься». Боюсь, что опять мне придется начинать все сначала. Литературу я знаю, но как ее освещать по-современному, не знаю. Надеюсь на вашу помощь. Заведующий в уотнаробе сказал, что вы не оставите меня.
— Конечно, конечно, — торопливо сказал Аркадий Андреевич. — Будем вместе искать пути. Беда, что нет ни программы, ни учебников, даже чернил нет. А в нашей глуши после Колчака и вовсе плохо. Во всем идет здоровая ломка. Но честные сердца дорогу верную не потеряют. Будем вместе учиться и переучиваться. Педагогов у нас маловато. Я преподаю общественные науки, читаю по Липперту «Историю культуры». Есть учитель пения, бывший дьякон. Снял сан. Но когда разучивает с хором «Уж как пал туман на сине море», то хор его все смахивает на «Господи помилуй». Что делать! Надо перевоспитывать людей. Есть учитель математики. Инженер, бежал из Баку в хлебные места. Тут у него родственнички, из кулаков. Учительница немецкого языка и француженка с институтским образованием. Оркестр разнохарактерный. А управлять им надо. — Он опять закурил. — Село наше кулацкое, — продолжал он, — еще много осталось толстосумов. Хлеб попрятали. Надеялись на Колчака, да вот не вышло. И учителя с отсталыми настроениями. Так что будьте осторожны. Меня здесь недолюбливают. Я их насквозь вижу. Прямо скажу: будет трудно. Но в волостном партийном комитете крепкие ребята, умницы, хоть и без высшего образования. Особенно Ершов, председатель комитета. Такая интуиция, что и марксист позавидует. Вы Плеханова читали?.. Так. Не читали. А надо читать обязательно. Для начала — «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю». Ну и «Основные вопросы марксизма». А потом и Ленина надо доставать. Книг у нас мало. И еще: если я вас буду ругать, не сердитесь, — значит, вижу в вас толк. Если буду очень вежливый, так и знайте: не сошлись мы с вами характерами.
Кто-то любит ходить в школу. Кто-то терпеть не может. Но надо! Да, любая школа — это особая вселенная со своими законами и трудностями. В этой книге вы прочтёте увлекательные рассказы и о ребятах, и о замечательной школе, где хорошие учителя и настоящие друзья, даже одна маленькая девочка в снежный буран идёт в школу — ведь там так интересно!Состав:1. Непоседа2. Пушок3. Мальчик в лесу4. Начало5. Девочка с камнем6. Ванина скворешня7. Каникулы8. Писатели приехали9. Пастух10. Село на тракте11. На реке12. Подарок13. Андро из Стояновки14. Путешественники вышли из города…
Повесть «Дикая собака Динго» давно вошла в золотой фонд советской детской литературы. Это лирическое, полное душевной теплоты и света произведение о товариществе и дружбе, о нравственном взрослении подростков.
”В конце 1943 года, вместе с В. С. Гроссманом, я начал работать над сборником документов, который мы условно назвали ”Черной Книгой”. Мы решили собрать дневники, частные письма, рассказы случайно уцелевших жертв или свидетелей того поголовного уничтожения евреев, которое гитлеровцы осуществляли на оккупированной территории. К работе мы привлекли писателей Вс. Иванова, Антокольского, Каверина, Сейфуллину, Переца Маркиша, Алигер и других. Мне присылали материалы журналисты, работавшие в армейских и дивизионных газетах, назову здесь некоторых: капитан Петровский (газета ”Конногвардеец”), В.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первые послевоенные годы Р. Фраерманом написана (совместно с П. Зайкиным) историко-биографическая повесть «Жизнь и необыкновенные приключения капитан-лейтенанта Головнина, путешественника и мореходца» (1946-48), где тщательности архивных изысканий не противоречит такая устойчивая черта творческого почерка писателя, как использование элементов приключенческого жанра.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».