Золотой след - [14]

Шрифт
Интервал

Хоронили его без колокольного звона и почестей, как велел Шмель. И хотя первые дни разговоров на селе было много — в скором времени забывать стали про Алешку. Старики-очевидцы поумирали, а молодежь в чудеса не верит — побасенки, мол, все это, глупости. Говорят, не прошло и десяти лет, как никто уже из забарцев могилу Свистуна на кладбище распознать не мог. Лишь потом, можно сказать, век спустя, стали вспоминать, что жил некогда такой человек в Забаре.

«А почему стали вспоминать? — спросил меня как-то раз Егор Тимофеевич. — Смекни».

Но я оказался человеком несмекалистым.

ТАЙНА СЕРЕГИ-ОТСТУПНИКА

Егор Тимофеевич хорошо помнил хромого боцмана Усова, который случайно узнал тайну Сереги-отступника и всем её поведал. Забарцы, правда, посмеиваются — фантазер, мол, Усов. Но чуть какой новый человек в селе появится — непременно историю эту ему расскажут. Видно, есть в ней смысл.

Серега Харитонов, как и сам боцман Усов, жил на Поповом конце. Серега шестым был в семье, самым младшим сыном. Рабочих рук у Харитоновых хватало, и младший, даже когда подрос и, можно сказать, женихом стал, никаких забот не знал, жил в свое удовольствие.

Серега душевным был парнем и мечтательным. Любил книжки читать, сказки послушать да на сеновале в душистом сене выспаться досыта.

Так бы, наверно, нескончаемым праздником и тянулась бы жизнь Сереги, не повстречайся он однажды с барской дочерью, Вишенкой, которая приехала к деду погостить на лето.

Собирала Вишенка цветы на лугу, а Серега спал в траве, рядом книга лежала. Открыл Серега глаза и видит: стоит Вишенка, держит его книгу в руке и смеется.

— Зачем ты такие книжки читаешь, от которых спать хочется? — смеялась Вишенка. — Хочешь, я тебе интересную дам?

Так они познакомились. С того дня Серега потерял свое душевное спокойствие. Быстро прочитывал самые толстые книги, которые давала ему Вишенка, лишь бы только почаще им встречаться.

Видно, Вишенка скучала в большом барском доме, отгороженном от всего мира высоким забором, — она и сама стала часто назначать Сереге свидания.

Однажды Вишенка спросила:

— Ты не знаешь, почему в нашем саду не поют соловьи?

— Знаю, — ответил Серега. — Пора их прошла. Отпели соловьи.

Вишенка тяжело вздохнула:

— Я так люблю слушать соловьиные песни. Если бы их можно было заставить петь! Никто этого не может сделать.

— А вот я могу! — вдруг сказал Серега.

— Правда? — удивилась Вишенка.

— Не закрывай окно, когда ляжешь спать, и под утро услышишь соловьиную песню.

— Неужели правда? — Лицо у Вишенки порозовело от радости. — Запоют соловьи — расцелую тебя. Будешь самый, самый лучший! А обманешь — видеть больше не захочу.

Вернулся Серега на свой сеновал, страшно ему стало. Что ему теперь делать? Сболтнул, а девка поверила.

Думал он, думал и вспомнил про мудреца Шмеля. Хоть люди и побаивались лесного отшельника, но его за советы часто благодарили. «Пойду к нему», решил Сергей.

Долго бродил он по лесу, но все же избенку Шмеля нашел — в самой глуши.

Выслушал мудрец парня, посмотрел на него долгим взглядом и сказал:

— Нет, ничем помочь тебе не могу. Соловей — птица вольная, оттого и поет так сладко. Кто приневолит соловья, тот и погубит его песню.

— Что же мне теперь делать? — простонал убитый горем Серега.

— А вот, если хочешь, могу тебя из человека в соловья превратить.

— Навсегда?

— Да на сколько ты захочешь. Согласен?

«Это даже лучше, — подумал Серега. — Сам буду петь в саду у Вишенки».

— Согласен, — ответил он. — Я сегодня уже могу стать соловьем?

— Можешь. Для этого тебе надо вслух произнести: «Прощай, человек!» А когда снова захочешь стать Серегой, ты должен будешь сказать: «Здравствуй, человек!» Запомнил?

— Запомнил. Спасибо.

Обрадованный Серега хотел уйти, но мудрец его удержал:

— Боюсь, понравится тебе такая жизнь — то человеком то соловьем быть, ничего не делать, и погубишь ты себя. Поэтому знай: второй раз не соловьем, а ласточкой станешь, а третий — бараном, а четвертый — собакой, а пятый крысой. И тогда уж крысой навсегда останешься.

«Пустяки, — подумал Серега. — Мне бы только раз побывать соловьем». Он поблагодарил мудреца и ушел.

Дома Серега последний раз поел всласть, потом отправился на сеновал. Когда настала ночь, он сказал: «Прощай, человек» — и тут же превратился в птицу. Вылетел сквозь прореху деревянной стены, через которую днем обычно летают воробьи, а в непогоду дует холодный ветер. И полетел в барский сад.

Светила луна, и он быстро нашел окно Вишенки. Уселся поудобнее на ветку старой акации и запел.

Тут же выглянула Вишенка.

Она что-то прошептала, раскрыв пошире окно, и стала смотреть на акацию. А он пел, пел так, что самому становилось то радостно, то грустно, то сладко, то тревожно. Пел и думал о том, как он любит Вишенку.

И на другую ночь он пел до зари, и его пение слушала Вишенка. Днем он прятался в тени больших деревьев, а ночью — прилетал к старой акации.

На третью ночь Вишенка не раскрыла окно. Старался Сергей пуще прежнего, пел так, что далеко за садом прохожие останавливались и слушали, а Вишенка не показывалась.

Тогда, не дожидаясь рассвета, он сказал: «Здравствуй, человек!» — и снова стал Серегой.


Еще от автора Михаил Борисович Чернолусский
Колдун

«Нынче колдунов не стало в Забаре. А в прошлые времена волшебники прямо-таки лютовали в селе».


Фаэтон

Возвращаясь с юга, маленькая группа земляков с Брянщины при необычных обстоятельствах неожиданно оказывается в сопредельном пространстве, в цивилизации фаэтов. Герои соприкасаются с неведомой им жизнью, попадают в невероятные ситуации.


Под твоим небом

В отрывок из романа «Чаша терпения» включены два важных для героя эпизода: смерть и похороны лучшего друга, большого ученого, и смерть и похороны «отца народов» Сталина.


Рекомендуем почитать
Сердце помнит. Плевелы зла. Ключи от неба. Горький хлеб истины. Рассказы, статьи

КомпиляцияСодержание:СЕРДЦЕ ПОМНИТ (повесть)ПЛЕВЕЛЫ ЗЛА (повесть)КЛЮЧИ ОТ НЕБА (повесть)ГОРЬКИЙ ХЛЕБ ИСТИНЫ (драма)ЖИЗНЬ, А НЕ СЛУЖБА (рассказ)ЛЕНА (рассказ)ПОЛЕ ИСКАНИЙ (очерк)НАЧАЛО ОДНОГО НАЧАЛА(из творческой лаборатории)СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ:Заметки об историзмеСердце солдатаВеличие землиЛюбовь моя и боль мояРазум сновал серебряную нить, а сердце — золотуюТема избирает писателяРазмышления над письмамиЕще слово к читателямКузнецы высокого духаВ то грозное летоПеред лицом времениСамое главное.


Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.