Золотой Рыбк - [8]

умеют еще кое-что, надеюсь, ты скоро это узнаешь.

- Да, наша прамама Ева откусила кусок яблока знания, а праотец доел остальную

часть. Вот и принимаем мир сообразно съеденным кусочкам. Ты молодец,

правильно подсказал способ, как убрать помехи в душе, чтобы быть готовым

принять через пару мир целиком,– после этого она наклонилась к уху и

прошептала какие-то странные слова. Но, вспоминая этот момент, Петр был

уверен, что она издала столь необычный звук, что описать его, наверняка было

бы сложно и писателю. Это и крик птицы, и рык льва, и вой от тоски бабы.

После всего, в это же ухо поцеловала, слегка укусила за мочку и с улыбкой

удалилась. Герман был не просто поражен. Удивлен. И с каждым разом, когда

вспоминал об это звук, его начинало сотрясать внутри смесью и счастья и

невыносимой жути.

Может быть, это был просто комплимент, и все дальнейшее просто совпало по

времени, а, возможно, то было типа чудесного толчка-напутствия.

Но уже через минут сорок в подсобке, со скуластой молодой блондинкой, Петр

узнал, что при помощи женщин, у него открываются новые особые возможности.

Нет, он не узнал свои тройки, семерку и туза. Но увидел дорожку к ним, кое-

какие перспективы в делах, притом четко. Так что после оного, финансовые

риски в бизнесе у Петра становились минимальны.

Золотой рыбк начало

Когда я был еще маленьким, обращал внимание на изменения погоды как-то

сурово. Не на как досадные помехи от комфорта, а как на проявления великанов,

ожидающих от меня дружбы. Немало деток в таких сказках принимали мир, но

мало с кем это давало что-то реальное.

Вот стою я вечером на пляже арабатской стрелки, десятилетний пупс, ветер нагло

обдувает-то с одной стороны, то с другой. Мало того, что поднял волны, из-за

чего родители не пускают купаться, но еще и песочком немного сечет по ножкам.

Вначале я на него стал злиться. Все же купаться – дело приятное, а ежели не

купаться, то совсем не здорово. Решил - все, научусь быть хозяином ветра и буду

приказывать ему дуть тогда, когда захочу. Даже попробовал сразу проверить,

вдруг я сразу смогу управлять стихией. Насупил брови и со строгой интонацией

начал указывать ветру куда дуть и когда остановиться. Но он как-то очень мало

обращал на мой начальственный вид.

Ну, коль не стал начальником ветров, может у меня получится подружиться с

ним. Тогда, для друга он, ветер, наверняка немного поддастся. С этой мыслью

стал старательно улыбаться каждому порыву ветра, почти так же как торговцы на

арабских рынках при виде потенциальных покупателей.

Но он дул и не обращал на меня внимания. Я же продолжал надеяться, что моя

дружба – это очень привлекательное дело для стихии, и к улыбкам стал

добавлять поклоны и реверансы.

А когда накатывали достаточно сильные порывы, пытался хоть и неуклюже, но

погладить своего нового друга-ветра.

Можно бы и не вспоминать наивные детские игры. Но старт-то всем событиям был

именно в те дни.

Тогда впервые меня окутали по-настоящему ледяные воздушные потоки. Летом,

но обжигающий холод от тонких струй реально удивил меня. Но, что особенно

поразительно, так то, что от этого зимнего порыва, мне стало внутри очень

комфортно. Снизу, от лодыжек, я ощущал подъем мягкого жара. От запястий, и

все более после локтей, к солнечному сплетению и далее к животу направился

освежающий холод. В районе живота жар снизу и холод сверху встретились и по

всему телу растеклось блаженное состояние и удовольствия и недетской мощи.

Про подобное мне, ребенку, не доводилось и слышать. Позже, когда вспоминал

это самое первое обретение мощи, я стал ассоциировать себя с новым богатырем

из детских сказок. Притом, эти тонкие ледяные воздушные струи я представлял

себе локонами гривы несущихся мимо меня коней, запряженных в колеснице бога

ветра. Или похожими на щупальца осьминога, ноги титана, управляющего

погодой.

Стало вечереть, ветер чуток притих. Я, пораженный новыми ощущениями, пошел

в пансионатный домик. При этом высматривал что-нибудь тяжелое, дабы

испытать силу.

Ура. Чуть в стороне лежал кусок рельсы. Ну-ка силушка богатырская, покажи,

что ты можешь. Ан нет. Как ни напрягался, даже сдвинуть не смог. Жаль.

Рановато мне в ряды Муромцев и Поповичей.

Настроение чуть упало. Хоть и ощущение мощи внутри и оставалось, но мечта

немного угасла.

Возле домиков сидел не лавочке дядя Толя с соседнего номера. Правую ногу

закинул поверх левой. На колено облокотился левой рукой с выставленной

сигаретой и гнусаво немелодично тихо напевал попсовую песенку. При всех его

положительных качествах, трудно было выдержать дядю Толю после его песен.

На ухо наступил медведь, потоптался, да и горло подпортил. Сосед любил петь,

особенно в застольях, но делал это ужасно. Чем изрядно портил настроение.

- Дядя Толя, - спрашиваю, - а что бы вы попросили Золотую Рыбку, если бы

довелось ее поймать.

- Так оперный голос и музыкальный слух, - не задумываясь отвечает.

После этих слов, неожиданно для меня, дядя Толя стал полупрозрачным. Разными

цветами засветились органы и, то ли яркие струны, то ли узкие отростки,

торчащие в стороны от органов, после чего сосед стал напоминать

полуплешивого цветного ежика.

Что-то мне подсказало, какие струны нужно прижать, чтобы чудо свершилось. Я