Золотой круг - [21]
— Пусть бы продумали они лучший вариант освещения бункера, — сказал Анатолий Шапранов.
Спустя сутки, когда его «Колос» остановился на полдня из-за поломки граблины, он скажет мне, заикаясь от возмущения:
— П-пос-мот-три-те, об-жим-моч-ное тело граблины на оси с-слабое! В-вот оборвалось т-тело, и граблина п-полетела…
А время на жатве дорого, как никогда, потому что дожди, желанные ранее, как друзья, сейчас допекали, как докучливые враги.
Через неделю комбайны вышли на стодвадцатигектарное поле «ростовчанки». Кое-где пшеницу покрутило ветром, повалило, но, в общем-то, оно было сносным для прямого комбайнирования. И полилось зерно — по пятьдесят пять центнеров с гектара. Насыпали с этого поля на току огромный ворох червонного золота — такой цвет у «ростовчанки».
Сидели мы как-то после обеда с Федором Яковлевичем у этого вороха. Он все пересыпал с ладони на ладонь тяжелое, хорошо вызревшее зерно.
— Мой отец, Яков Андреевич, о таком урожае и мечтать не смел, — негромко сказал Канивец. — Да, в те годы и стопудовый урожай не для всех был достижимый. А мы на этой же земле и по шестьдесят центнеров с гектара брали… Только бы сохранить это зерно, не подпортить. — Он с беспокойством оглядел ток, засыпанный пшеницей, и посмотрел на небо, где клубились тучи. — Если польет ливень, беда будет… Появись тут наш министр, я бы ему высказал…
Федор Яковлевич умолк, продолжая пересыпать с ладони на ладонь золото своих полей.
— И вы бы министру все высказали откровенно, напрямик? — спросил я.
— А что? Я уже говорил с нашим министром по одному делу — и откровенно и напрямик. Вот был на съезде профсоюзов, встречался с ним.
— И о чем же был разговор?
— Ну, если конкретно… Я ему сказал так: «Уважаемый наш товарищ министр, хотите повысить урожайность каждого гектара на три-четыре центнера, тогда постройте на каждом полевом стане крытый ток, ведь мы губим немало добытого зерна под дождями…»
— Ну и что он на это?
— Ну и… Ну, поговорили мы, потолковали. Сказал он, мол, думаем об этом…
Во двор полевого стана заехал зеленый «УАЗ». Федор Яковлевич поднялся, направился было туда, но автомашина завернула на ток и остановилась около нас. Из нее ловко выпрыгнул высокий мужчина. Это был первый секретарь Азовского райкома партии Михаил Викторович Даниленко.
Бригадир и секретарь райкома поздоровались и повели разговор, как старые приятели, друг к другу сердечно расположенные. Я знал, что они давно знакомы, работали, можно сказать, на одной ниве, и, когда Канивца отозвали по срочному делу — выдать нужную запчасть для комбайна, — обратился к Михаилу Викторовичу:
— Хотел бы услышать ваше мнение о Канивце.
— Мое мнение? — Он задумался. — То, что Федор Яковлевич работник государственного образа мышления, бесспорно… Мне вот о чем хочется сказать. Одно время, когда Федору Яковлевичу присвоили звание Героя Социалистического Труда, всякие разговорчики кружились вокруг его имени… Ну, знаете такие разговорчики — мелкие, подворотные, заушательские, и шли они от людей завистливых, злобствующих, от тех, кто совершенно не знал Канивца и не имел никакого представления о его работе. А так работать, так понимать и любить землю, как Федор Яковлевич, не всякий, кто занимается хлеборобством, может. Здесь особый талант нужен… Я-то Федора Канивца знаю.
Михаил Викторович умолк, улыбаясь своим воспоминаниям, и продолжал, казалось, совсем о другом:
— Вот молодой честолюбивый специалист приезжает по назначению в какое-нибудь хозяйство. Он, естественно, стремится показать, на что он способен, самовыразиться, так сказать, в новом коллективе. И это самовыражение зависит от нескольких основных факторов: от воли молодого специалиста, его устойчивости и способностей и, самое главное, от людей, на которых он может опереться в своей работе и реализовать свои замыслы. Ну, так было и со мной, когда я приехал работать в колхоз «Заветы Ильича» главным агрономом. Перво-наперво я стал искать людей среди механизаторов, бригадиров тракторно-полеводческих бригад и звеньевых, с помощью которых мог бы создать надежную материально-техническую и агрономическую базу своей практической деятельности: была у меня задумка резко поднять урожайность зерновых в колхозе, которая тогда, лет пятнадцать назад, была невысокой — около двадцати центнеров с гектара. Ну, поговорил с одним бригадиром тракторно-полеводческой бригады — она в то время брала на своих полях чуть больше двадцати центнеров пшеницы с гектара и считалась передовой, — дескать, давай с тобой внедрим передовую агротехнику на полях, поднимем урожайность до сорока, а то и больше центнеров… А он посмотрел на меня с усмешкой и сказал этак свысока: «Эге, вас, агрономов, в нашем колхозе было много, и каждый по-своему зачинал, да не кончал — выметывался из колхоза или его выметывали… Не-ет, мы уж рисковать не будем, мы по-своему, по-привычному продолжать будем…» Вылил, как говорится, на меня ушат воды, да только не остыл я. Мне про Федора Канивца рассказали, его как раз бригадиром поставили, дескать, это цепкий в работе, головастый человек, думающий и болеющий о деле. Пришел я к нему с раскрытой душой и не ошибся. Сущий клад оказался он, этот человек. Вот это была моя, агрономовская, крепкая опора. И пошло дело на полях его бригады, еще как пошло. А теперь вот у Федора Яковлевича своя школа. Его знает вся страна, к нему приезжают учиться хлеборобскому делу.
О чем думают лошади? Ответ на этот вопрос ищет деревенский подросток из повести «По добрую воду», чье познание мира и приобщение к труду происходят в тесном общении с четвероногими друзьями человека. Увлекательные «Лошадиные истории», в числе которых героико-приключенческая повесть «Рыжая стая» — о спасении четырнадцатилетней девочкой донских лошадей буденновской породы от захвата гитлеровцами, — включены в сборник повестей и рассказов А. Коркищенко.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В повести рассказывается о жизни ребят современного села. В острых ситуациях складывается характер главного героя — подростка Родиона Бучаева.
Рассказы Алексея Коркищенко из сборника «День лошади»: «Похождения деда Хоботьки», «За Желтым ериком», «Ласка», «Джигит», «Валентинка», «Интересные каникулы», «Сказки Старого леса».
Повесть о сынах Земли Яше, Грише, Вене, дочери Земли Нюрке и Космическом путешественнике.Повесть о ребятах, вначале мечтавших быть космонавтами и запускавших ракетный самовар, а затем, после лесных приключений, увлекшихся биологией.Повесть Алексея Коркищенко «Полосатые чудаки» была опубликована в журнале «Юный натуралист» №№ 1–5 в 1965 году.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.