Золото - [20]

Капрал Кеттль сразу обратил внимание на газетный лист с портретом Геринга на дне клетки с канарейками. Он открыл клетку, и птички вылетели на волю через сломанную дверь на задний двор, куда он следом вывел Ханса и Софи. Шел дождь, и пока капрал, сунув Софи под юбку дуло винтовки, тыкал концом в разные места, Ханс, которому не разрешили надеть ни шляпу, ни пиджак, ни брюки, дрожал, как цуцик, и чихал не переставая, при этом нервно посматривая под грушевое дерево, что капралу Кеттлю показалось подозрительным. В результате не бог весть какие еврейские сокровища перекочевали в ранец немецкого капрала и при этом обнаружилось, что вода проникла в футляр от очков и газета с фотографией солдата, получившего Железный крест за отвагу на полях сражений в Польше, вконец раскисла.

Через три недели Ханс умер на железнодорожном разъезде в Бутенберге, где он прятался в товарном вагоне, перевозившем кур. Болезнь давно подтачивала его изнутри, и вот случилось неизбежное, он захлебнулся собственной рвотой. На лицо лежащего спокойно уселась курица – верный признак того, что человек мертв. Еще через три месяца смерть настигла Софи в местечке Требогган, на просеке среди серебристых берез, в частных владениях немецкого военачальника Вернера фон Бломберга, где он охотился на фазанов и куропаток. Ее раздели догола и долго над ней измывались, особенно же ее мучителей забавлял шрам от кесарева сечения. Вот, смеялись они, даже родить через положенное место не сумела. Напоследок они оставили на ее теле еще один след – от пули в затылок. Таким образом, два шрама, родовой и смертельный, навсегда связали Софи с ее погибшим сыном.

Пять золотых обручальных колец, четыре канарейки, три французские курочки, два голубка, одна куропатка на грушевом дереве… почти рождественская песня. Пять золотых обручальных колец вместе с шестью сотнями таких же или похожих доставили в Готенберг, а оттуда в Голштинию на переплавку, и в результате на свет явился золотой слиток (серийный номер HS56ExH 42). Хотя первые буквы означали «Голштиния, плавильный завод», при желании их можно было прочесть и так: «Ханс и Софи». Цифры «56» означали номер партии, но при этом как бы указывали на возраст умерших. Латинская аббревиатура «Ex» значит не только «исполнено», но также «ушли из жизни». Следующая буква расшифровывается как «Холдштаттер», но ее можно расшифровать и как «Химмель». 1942 – год изготовления слитка и год смерти Химмелей.

Этот золотой слиток в числе прочих был упакован в мешок из зеленого сукна, завязан красной тесьмой и отвезен в Мюнхен. Потом он много путешествовал – Вена, Берн, Баден-Баден – и наконец обнаружился в чемодане на заднем сиденье черного «мерседеса» (номерной знак TL9246), брошенного на обочине дороги возле Больцано, единственного во всей Италии места, где не могут приготовить настоящие спагетти.

23. Золотой пистолет

Дело происходило в 1938 году. У некоего бального танцора была любовница, двадцатилетняя продавщица Петра из галантерейного магазина на Дортмундштрассе в Магдебурге, блондиночка с маленькой грудью и честолюбивым, властным отцом, и однажды он подарил ей дамский пистолет, сделанный частично из золота. В среду на первой неделе Великого поста Петра немного пофлиртовала в магазине со своим боссом, а вечером в затрапезной гостинице на Фалкенштайнплац бальный танцор обвинил ее в измене. Пока Петра была в ванной, он вытащил из ее сумочки пистолет и выстрелил своей любовнице в живот. Затем он быстро перезарядил оружие, чтобы покончить с собой, но в спешке вставил патрон другого калибра, и пистолет взорвался у него во рту, при этом ствол застрял в горле. Не помня себя от боли, бальный танцор бросился с лестницы головой вниз. Вместе с ним вниз с веселым звоном полетели разрозненные детали пистолета – рукоятка, предохранитель и курок, которые потом нашел у подножия лестницы Клаус, малолетний сын привратника.

После довольно бурной сцены, устроенной отцом Петры (войдя в раж, он разбил унитаз, чуть не задушил владельца гостиницы и, получив сокрушительный удар по затылку от начальника полиции, пролил четыре литра крови на парадный коврик с надписью «Добро пожаловать»), и отъезда полицейского наряда, благополучно восстановившего тишину и порядок в квартале, Клаус решил поиграть с желтыми блестящими штучками. Для начала он выкрасил их зеленым лаком, найденным в мусорной корзинке фрау Декер из шестнадцатого номера, но лак не хотел высыхать, и Клаус зашвырнул детальки в угол, откуда их позже вымел привратник и отнес герру Муссилю, хозяину скобяной лавки по адресу Хайдерштрассе, 17-а. Фредерик Муссиль сразу распознал, с чем имеет дело, смыл зеленый лак скипидаром и включил детали пистолета в свою коллекцию золотых безделиц, доставшихся ему при разграблении дома соседа-еврея, торговца кошерным мясом. С помощью скупщика краденого Фредерик загнал золотые детали на черном рынке служащему дармштадтского банка, который передал их своему партнеру по разным махинациям, управляющему банком, а тот уже переплавил детали пистолета во время своей недельной поездки в Лейпциг. Эти детали вошли в состав золотого слитка (серийный номер Lei98), который, оказавшись в 40-м году в Баден-Бадене, благополучно пролежал в банковском подвале, некогда монастырском погребе, пока сотня золотых слитков не попала в руки подчиненных Харпша, сержанта и капрала, и девяносто два из них в мае сорок пятого совершили путешествие в Больцано, где о настоящих спагетти вспоминаешь, как о заморском деликатесе.