Золотая Валькирия - [12]

– Это займет не больше минуты, – ворчливо отозвался он. – А я хочу поскорее сообщить мистеру Дэвису, что передумал.

2

Я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не расска-жешь все подробности! – строго предупредила подругу Нэнси Родригес, едва только Хани переступила через порог их скромного офиса.

– Я все рассказала тебе по телефону, – вздохнула Хани, устало пожимая плечами и подходя к овальному зеркалу на стене, которое Нэнси считала совершенно необходимым предметом обстановки офиса. Любая уважающая себя фирма, утверждала она, должна иметь на стенах как можно больше зеркал, чтобы служащим было удобнее следить за своим внешним видом. Старательно избегая пристального взгляда подруги, в котором сквозил упрек, Хани тщательно пригладила несколько белокурых прядей, выбившихся из прически.

– Наша сеньора Гомес оказалась такой же крысой, как и Бен Лакленд, – добавила она. – Пожалуй, в данных обстоятельствах будет только справедливо, если мы не станем возвращать задаток.

– Ты чертовски права! – воскликнула Нэнси. – Следовало бы потребовать от нее еще и моральной компенсации за опасность, которой ты себя подвергала! Но я вовсе не это хочу от тебя услышать, Хани Уинстон. – Она обреченно вздохнула. – Наверное, ты – единственная в мире женщина, которая способна спокойно обсуждать финансовые вопросы на следующее утро после того, как она провела почти час в обществе двух самых сексуальных мужчин в мире. Ну расскажи же, как он вообще?.. Принц действительно так красив, как на фотографиях? Он приставал к тебе? Ну расскажи же, не будь ты такой скрытной!

Но Хани вовсе не хотелось обсуждать с Нэнси свою удивительную и странную встречу с принцем. Немного поостыв, она поняла, что вчера в запальчивости наговорила лишнего и что ей не мешало бы извиниться. В конце концов, принц Руби действительно не виноват в том, что его бывшая пассия откалывает такие номера; кроме того, он принес ей свои извинения и даже выразил готовность возместить Хани моральный ущерб. Это было с его стороны более чем щедро – особенно если учесть, что способ, который она избрала, чтобы проникнуть в его номер, вряд ли можно назвать законным. Если бы Хани не чувствовала, что ее подставили и предали, она никогда не обвинила бы принца в неблаговидных поступках, совершенных Мануэлей Гомес.

"Да, – решила она, – нужно будет послать Лансу Руби записку с извинениями, прежде чем он уедет из Хьюстона". А впрочем, Хани криво улыбнулась своему отражению в зеркале, через пару недель принц не будет помнить, ни как ее зовут, ни как она выглядит. Пожалуй, записку можно и не посылать.

– Ты серьезно думаешь, что он стал бы заигрывать с совершенно посторонней женщиной, которая к тому же незаконно проникла к нему в номер? – уклончиво спросила она.

– Если посторонняя женщина выглядит так, как ты, – безусловно, – отрезала Нэнси, слегка обидевшись. – Не зря же его прозвали Неистовым Лансом! Так ты точно не хочешь мне ничего рассказать? – уточнила она, упрямо не желая расставаться с последней надеждой.

– Да рассказывать-то особенно нечего, – беспечно откликнулась Хани, отвернувшись от зеркала, легким шагом подошла к столу секретарши и уселась на угол. – Вот если бы ты оказалась на моем месте… О, я не сомневаюсь, что сегодня мы бы услышали прелюбопытнейшую историю! А я… Ты же всегда говорила, что я слишком скучная и непредприимчивая! – добавила она с дружеской улыбкой.

– Очевидно, в этот раз ты превзошла самое себя, – мрачно отозвалась Нэнси. – Ну просто позорище для всего женского рода! Впрочем, – со вздохом заметила она, – я к тебе, наверное, несправедлива: принц Руби – это орешек, который не по зубам большинству опытных женщин. А ведь ты в этих делах еще новичок!

– Я рада, что ты меня простила, – сухо ответила Хани, которую болтовня секретарши стала почему-то раздражать.

Поднявшись с краешка стола, она повернулась, чтобы идти к себе в кабинет.

– Корреспонденции, конечно, не было? – спросила она без особой надежды: вряд ли сегодняшний день мог чем-то отличаться от вчерашнего.

– О, madre de Dios! – вскричала Нэнси. – Я совсем забыла! Тебя вот уже полчаса дожидается какой-то джентльмен!

– Клиент?

Лицо Хани посветлело: после вчерашнего бесславного провала она была рада любой хорошей новости.

– Возможно, – с оптимизмом кивнула Нэнси. – Во всяком случае, он заявил мне, что будет говорить только с тобой лично. Должно быть, его дело слишком важное, чтобы доверить его какой-то секретарше. Одет он, во всяком случае, более чем прилично, да и держится очень солидно. Его зовут Джош Дэвис.

Хани скрестила пальцы на удачу и, подняв их вверх в прощальном салюте, толкнула дверь своего кабинета. Увидев посетителя, она сразу поняла, почему Нэнси назвала его солидным. Поднявшийся ей навстречу человек был подтянутым, коренастым мужчиной лет пятидесяти с небольшим. Дорогой, явно сшитый на заказ темно-синий костюм сидел на нем безукоризненно; ослепительно-белая сорочка, казалось, тоже чуть-чуть отливала синевой, а седые, средней длины волосы, над которыми, без сомнения, потрудился опытный стилист, были уложены красивыми гладкими волнами. Выражение его лица было непроницаемо-спокойным, даже безмятежным, но серые глаза смотрели на редкость пристально и внимательно.