Золотая рыбка - [35]

— Знаешь, у меня в два есть час на обед, — задумчиво выдает, поцеловав мою руку. Ту самую, что вчера обожгла. Он запомнил? — Если хочешь, я могу заехать.

Мгновенно повеселев, я с радостью киваю. Быстро-быстро.

— Конечно, хочу! — воодушевленно, улыбнувшись так, как ему хочется, заверяю: — Спасибо, Эдвард.

Обрадованный подобной реакцией, Каллен приобнимает меня за плечи.

— Значит, увидимся в два. А сейчас давай завтракать.

Большая часть этого дня проходит без потерь, но и без приобретений. Все утро я разбираю вещи, обвыкаясь в новой квартире и изучаю каждый ее уголок, который теперь является и моим тоже. Хозяйская спальня, конечно же, превосходит все мои ожидания — после моего последнего приезда в Атланту в ней явно был ремонт.

Двуспальная кровать стала еще больше, стены перекрасили в нежно-рубиновый, модернистскую мебель заменили классической с красивыми изящными ручками. В прежнем стиле осталась только гардеробная, но и в ней постелили новый ковер. К тому же теперь, чтобы попасть внутрь, достаточно прямо из спальни отодвинуть деревянную скользящую ширму.

Помимо кровати в комнате есть удобный комод для всякой всячины, небольшой телевизор на нем, который работает без пульта, диванчик и два кресла по бокам от книжного шкафа. Он полупустой, Эдвард явно ждал, пока я заполню его книгами. Он знает, сколько их у меня.

На потолке люстра: как из диснеевских сказок, с лампочками, подходящими под определение свечей, позолоченная, с хрустальными украшениями, свисающими капельками вниз. А горит тремя цветами на трех разных уровнях яркости. Можно использовать даже как ночник.

Но самое главное — здесь есть окно. Большое, широкое, за полупрозрачными шторами, которые прячут ненужные движения хозяев, зато ничуть не скрывают обзор. Придуманы и выполнены идеально. Я не думала, что такие бывают.

Насколько я знаю, у Эдварда есть женщина, помогающая по дому, но на этой неделе у нее выходной. Обычно она приходит в девять, убирается, готовит обед и уходит ближе к трем. У нее есть свой ключ.

Я не против помощи со стиркой, мытьем полов и глажкой, но еду прошу мужа оставить мне. В конце концов, сидя в четырех стенах, мне хоть чем-нибудь, да нужно заниматься. А готовить на такой кухне — одно удовольствие. Вряд ли можно устать.

Правда, после вчерашних моих изысков все же придется прикупить парочку новых сковородок. Сгоревшие я выбросила с утра.

На втором этаже, помимо нашей спальни, есть еще две. Одна из них совсем пустая, во второй минималистическая обстановка: две кровати, комод и большое кресло-качалка. Радует то, что у каждой из спален свой санузел, пусть и совмещенный. Мне кажется, это достаточно удобно.

…Эдвард действительно приезжает в два. Я кормлю его отбивными с картофельным пюре и греческим салатом, который до жути любила готовить мама. Она меня и научила.

Мы пьем апельсиновый сок, рассуждаем о всяких глупостях и он, мне кажется, расслабляется. По крайней мере, той скованности и серьезности на лице, с которой он вошел в квартиру, больше нет. Достойный перерыв и достойный отдых. В офис он возвращается в приподнятом настроении, а для меня это лучшая награда.

— Кажется, я нашел ресторан, в котором буду обедать с удовольствием, — заговорщицки говорит он мне, напоследок чмокнув в щеку. — До вечера, малыш.

Я улыбаюсь, поправив его галстук.

— До вечера, Эдвард.

Но до вечера, на деле, еще далеко. И этим я пользуюсь.

Стоит мужу уйти, как я сажусь за компьютер, без труда пробивая в поисковике клиники, где могут помочь решить калленовскую проблему. Ищу врачей со стажем, с серьезными рекомендациями. Выписываю пару телефонов. Звоню. Договариваюсь на среду. Доктор обещает принять в то время, что будет нам удобно. За это я ему очень благодарна.

А вот Эдвард, вернувшийся домой в восемь, как и обещал — минута в минуту — явно не блещет благодарностью.

За ужином перебираю в тарелке зеленый горошек, посматриваю на клубочки пара, которые извергает кастрюля с рагу, а он рассказывает мне что-то о новом проекте. Какие-то цифры, непонятные слова… Я слушаю, но не слышу. Я думаю.

И под конец, не выдержав, все же сообщаю ему. Аккуратно.

— Знаешь, я поговорила с доктором…

Эдвард прекращает есть. Подняв на меня удивленные глаза, переспрашивает:

— Доктором?

Я в нерешительности поджимаю губы. Взгляд его глаз меня пронзает.

— Это лучший невролог вашей центральной клиники. Он сказал мне, что сможет помочь.

Муж оставляет вилку на тарелке. Забывает про еду в принципе.

— Мы так не договаривались, — напоминает мне с плохо сдерживаемым тоном, с самым недовольным выражением лица.

— Я просто подумала…

Эдвард запрокидывает голову. Ладонь, которой он удерживает стакан, сжимает его с нечеловеческой силой.

— Меньше думай, пожалуйста.

Я делаю вид, что не заметила этой грубости.

— Все в порядке. Мы просто сходим к нему на прием, он просто осмотрит тебя и все. Парочка анализов — и поедешь на работу.

— Это что, еще и рабочий день?!

— Среда. Но он обещал…

Лицо Эдварда краснеет. Мои любимые оливы, сатанея, наливаются чем-то неправильным. Очень злобным.

— Ты с ума сошла?!

— Эдвард, — с трудом удерживая голос в узде, спокойно повторяю я, — он согласен на любое время. Когда тебе будет удобно?