Золотая Орда. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта - [98]
В новом переводе (исправляющем ошибку перевода А. И. Малеина>{115}) сведения брата Иоанна выглядят так: «Они [в свое время] также изготовили для первого императора [его] идол, который [и теперь] помещают на почетную повозку перед жилищем [императора], как мы [это] видели перед Ордой нынешнего императора; они приносят ему [идолу] многочисленные жертвы. Ему также жертвуют коней, на которых никто не смеет садится вплоть до [их] смерти. Ему же также жертвуют других животных; если [их] убивают для еды, не ломают ни одной кости от них, но сжигают [эти кости] огнем. Ему также кланяются на юг, подобно тому как Богу, и заставляют кланяться некоторых [иноземных] знатных людей, покоряющихся им»>{116}.
В донесении брата Бенедикта, сохранившемся в пересказе брата Ц. де Бридиа, параллельный пассаж звучит так: «Когда-то они сделали идол Чингис-кана, который они устанавливают перед юртой всякого [правящего] кана и приносят ему дары. Кони же, принесенные ему в дар, в дальнейшем не используются для езды. Также животных, которых они убивают для употребления в пищу, сначала предлагают ему, т. е. идолу, [и] кости животного не ломают. Этому же идолу кланяются на юг, словно Богу, и к этому же многих принуждают, в особенности покоренную знать» (НТ, § 39). То обстоятельство, что францисканцы должны были преклонить оба. колена перед изображением Чингис-хана, позволило им уподобить «идола» Богу. Из четырех сторон света особым сакральным смыслом для монголов обладала южная сторона (LT, IX. 32; Марко Поло, с. 88, 1 17)[437].
Согласно древнерусской церковной легенде, князь Михаил Черниговский, прибыв в сентябре 1246 г. в лагерь Бату, отказался исполнить монгольское требование поклониться какому-то неясному предмету и был казнен. В речи Бату звучит приказ поклониться «отцу законов наших» (ПЛДР, с. 304–305). С известной оговоркой эту фигуру можно признать статуей Чингис-хана. Трудно предположить, что князю Михаилу могло быть предъявлено какое-либо особое требование, принципиально отличное от того, что сообщают западные дипломаты. Вопрос, на который мы никогда не получим ответ, звучит так: действительно ли Михаил отказался преклонить колени перед статуей и был убит именно за это? Во-первых, при дворе Бату был человек, который объяснял последовательность всех церемоний, равно как и их смысл; монголы не искали повода для расправы над христианами. Во-вторых, обычно князья предварительно посылали свое доверенное лицо к Бату и заранее знали о предстоящем церемониале. В-третьих, отказ следовать монгольским предписаниям закрыл бы путь к аудиенции с Бату, и не более. Вот если бы Михаил наступил на порог юрты, или с намерением пролил кобылье молоко, или, не дай бог, подавился во время пира, тогда ему не миновать смерти. Но за недеяние казнить его не могли. Смерть князя является загадкой[438]. Прислушаемся к словам Бенедикта Поляка: «Они никого не принуждают оставлять свою веру, только бы повиновался во всем их приказам. В противном случае они принуждают [к подчинению] насильно или же убивают. Так, они принудили младшего брата князя Андрея в Русии (убитого ими по ложному обвинению) взять в жены вдову брата, уложив их на одно ложе в присутствии других людей» (НТ, § 42).
В сентябре 1246 г. францисканцы находились в Монголии, поэтому узнать подробности трагедии, постигшей князя Михаила, они смогли лишь спустя восемь месяцев. Об этом событии они узнали от русских. Францисканцы возвращались от Батыя на Русь вместе с послом черниговского князя. Другими словами, францисканцы передают самую раннюю русскую версию гибели Михаила. В ней уже содержатся в зачатке те элементы «Сказания о князе», которые впоследствии будут обработаны в агиографическом ключе. Вместе с тем в ней четко обозначены действующие лица: черниговский посол не скрывает, что в этой истории участвовали люди князя Ярослава Всеволодовича. Брат Иоанн, в свою очередь, лишь добросовестно передает то, что услышал. Согласно этим сведениям, Михаил, когда он пришел на поклон к Батыю, должен был поклониться на юг Чингис-хану. Князь отказался кланяться статуе, изображающей мертвого человека. Пересказав эту историю, брат Иоанн отмечает ее исключительный характер>{117}. Значимость его сведений для прояснения летописной версии сюжета очевидна, поэтому приведем их полностью (к тому же известный перевод А. И. Малеина изобилует неточностями, полностью меняющими картину событий).
«Михаила, который был одним из великих князей Руссии, когда он пришел покориться Баты, заставили сперва пройти между двух костров. После этого ему было сказано, чтобы он поклонился на юг Чингис-кану; он отвечал, что охотно бы поклонился Баты и рабам его, но не образу мертвого человека, потому что это не дозволено делать христианам. И, так как ему много раз повторяли, чтобы он поклонился, а он не хотел, вышеупомянутый князь передал ему через сына [великого князя] Ярослава, что он будет убит, если не станет кланяться, [а] тот отвечал, что предпочитает умереть, чем делать то, что не дозволено. И тогда он (Батый) послал одного приближенного [Ярослава], который, вопреки [своему] желанию, так долго бил его пяткой в живот, пока он не умер. Между тем один из его воинов, который [при этом] присутствовал, ободрял его, говоря: "Будь тверд, так как это мучение недолго продлится для тебя и тотчас последует вечная радость". После этого ему отрезали голову ножом. Упомянутому воину также отсекли голову ножом»
