Золотая кровь - [63]

– Вот именно. Я ведь мог тебя убить.

– Но, – Бехайм колебался, – вы же знали, кто я, не так ли?

– А! – Патриарх поднял указательный палец, как бы давая знак, что делится сокровенным. – Ну конечно! Ты озадачен тем, что я охотился на тебя, зная, что ты выполняешь поручение, данное тебе от моего имени. Ну, на этот вопрос ответить несложно.

Он снова подался вперед, но на этот раз уже был совсем не похож на старого добряка.

– Существуют правила, – замогильным голосом объявил он. – И их нельзя преступать. – Он кивнул, как будто изрек что-то очень мудрое. – Их необходимо выполнять. И их нарушение не может быть оправдано ничем.

– Понимаю, – сказал Бехайм.

– Нет, сын мой. – Патриарх откинулся в кресле и положил ногу на ногу. – Ты этого не понимаешь. Пока. А может быть, и никогда не поймешь. Не каждому дано это уразуметь.

Под луной плыли рваные облака, отбрасывая на плиты пола бегущие тонкие тени, и Бехайм почувствовал, как непрочно это место, как непостоянен ум, придумавший его. Все, что было перед его глазами: кресла, лунный свет, кивающие папоротники, – может быть в мгновение ока сметено, как крошки со стола, подумал он. Это лишь завеса, мнимая реальность. И даже если все это настоящее, тут ничто не сможет противостоять могуществу его собеседника, для которого столетия – как годы. Дух захватывает от одной мысли о том, сколько он всего перевидал и переделал за свою жизнь. Но Бехайму не нужны ни опыт, ни могущество Патриарха, да и желания постичь их у него нет. Ему захотелось оказаться подальше от замка Банат, от всего, что с ним связано, и он решил придержать язык, надеясь, что, если он будет молчать, аудиенция закончится быстрее.

– Знаешь, – сказал Патриарх, чуть подвинувшись в кресле, – я не вполне уверен, что это так уж важно для нас – эта история с Золотистой. Да, нарушены все приличия, причем нарушены самым свинским образом. Да, такое недопустимо. Но ведь тут замешано кое-что еще. С куда более серьезными последствиями. И что-то я никак не могу окончательно ни до чего додуматься.

Он внимательно рассматривал свою левую руку, как будто наличие у него пяти пальцев вдруг показалось ему удивительным, потом устремил на Бехайма бодрый взгляд.

– Так что, наверное, в данном случае я повиновался голосу разума, ибо я твердо убежден в том, что твое участие в этом деле – ключ к решению какого-то более сложного вопроса. И не только твое участие, а и что-то с ним связанное, что-то… – Он досадливо промычал. – Вот ведь почти понимаю. Совсем тепло! Ну да ладно. Совершенно очевидно, что ты мне нужен. Полагаю, мне следует удовлетвориться тем, что я знаю это. Как странно в ком-то нуждаться, да еще если это совсем зеленый юнец.

Бехайм ничего не сказал, и Патриарх делано улыбнулся.

– Интересно, понимает ли Агенор твою истинную роль во всем этом, – произнес он. – Сомневаюсь. Он полагает, что полностью владеет ситуацией, но это не так. Тут все настолько переплетено! Роланд. Фелипе и Долорес. Валеа. Александра. – Он криво усмехнулся. – Александра! Вот, вот тебе задачка! – Он взглянул на Бехайма, ожидая отклика, но тот упрямо продолжал молчать.

По гладкому широкому челу Патриарха пролегла одна-единственная морщинка. Она идеально показывала его настроение – так мог едва заметно нахмуриться актер, чтобы выразить угрюмое недовольство.

– Ну что ж, – с раздражением сказал он. – Как наградить мне тебя за твои неоценимые услуги? Каким богатством? Раскрыть тебе какой-нибудь секрет? Тут нужно что-нибудь существенное. Что же? Говори!

Темный воздух над его головой замерцал, наполнился какой-то едва заметной рябью, – наверное, так проявляется его внутренняя борьба между рассудком и безумным желанием. Вряд ли стоит и дальше раздражать Патриарха, но ему не хотелось просить награды – вдруг тому покажется, что он запросил слишком много или, наоборот, поскромничал, и от этого он разволнуется пуще прежнего. Наконец он вымолвил:

– Я счастлив тем, что служу вам, мой господин. Поистине, нет большей награды для меня, чем и впредь чувствовать вашу заботу. Тем не менее я осмелился бы просить вас позволить мне обсудить с вами вопрос, который меня беспокоит и может, по моему мнению, иметь отношение к моему расследованию.

Кажется, он угодил Патриарху. Лоб того разгладился, он снова откинулся в кресле и велел Бехайму продолжать.

– Там, в ваших палатах, – сказал Бехайм, – мы вкратце обменялись мнениями на этот счет, и хотя, насколько я понимаю, вас это не слишком занимает, полагаю все же, что в данный момент этот вопрос заслуживает вашего внимания.

Вздох Патриарха означал, что его терпение подвергается жесточайшему испытанию.

– Ты, видимо, намерен снова докучать мне разговорами о Востоке?

– Надеюсь, мне удастся…

– Я уже сказал об этом все, что хотел.

Бехайм выдержал длинную паузу и лишь потом ответил:

– Мой господин, вы поставили меня в неловкое положение. Мне не хотелось бы вас задеть, но я оказал бы вам плохую услугу, если бы не настаивал на обсуждении этой проблемы. Я с самого начала подозревал и продолжаю подозревать, что убийство и наш возможный переезд как-то связаны между собой. Вы сами только что сказали, что в данном расследовании речь идет о чем-то большем, нежели разгадка мною самого преступления, что вы видите тут что-то более сложное. Я смею думать, что ваши предположения могут касаться как раз нашего переезда.