Золотарь его величества - [86]

– Мне бы не хотелось, чтобы ты Алешенька подвергал свою жизнь опасности. Ведь в случае моей гибели, ты должен будешь управлять государством. Ноша, конечно же, непосильная, но иного выхода нет. Я должен быть со своей армией, один раз мне пришлось совершить ошибку, и вот теперь очень об этом сожалею, – Петр лукавил.

Андрей понял это, но виду не подал. Золотарев понимал, что этот разговор и объяснение предназначены для царевича, а не для него.

– Вы же с помощью «Андларов» наблюдать с битвой с высоты. – Продолжал Петр, и тут он уже обратился к эстонцу, – Андрей попытайся, прежде чем брать в небо моего сына, испытать прибор. Ты согласен Алеша?

То, что царь сдержал свое слово и приказал создать огромную «зажигалку» Золотарев не удивился. Царевич посмотрел сначала на отца, потом на Меншикова и, наконец, на Андрея, понял, что отец решения не отменит, кивнул головой в знак согласия.

– Вот и славно! – Молвил царь, взглянул на Меншикова и сказал, – Принеси мой подарок!

Александр Данилович нехотя поднялся с кресла, там ему было куда комфортнее. Прошел в соседнюю каюту и вернулся с военной формой.

Это был фиолетовый кафтан с золотыми пуговицами, подобных даже у Андрея не было, тому приходилось довольствоваться латунными, такого же цвета короткие штаны. Белая с кружевными манжетами рубашка. Оранжевые чулки. Красный камзол, скорее всего Петр не решился оставить в память о том, что Золотарев был представителем Преображенского приказа.

Все это Алексашка протянул царевичу. Алексей взглянул на отца, но тот только произнес:

– Беги, переодевайся.

Мальчик вышел из каюты. Пока он отсутствовал, Петр сообщил Золотареву, что в Ладогу вскорости должен прийти полк из Белозерска. Он то и должен составить костяк будущего воздушного флота. Так же туда прибудут, еще пять воздушных шаров.

– Вот только жаль, – сказал Александр Данилович, вернувшийся из соседней каюты, – что шарами этими нельзя управлять. Ну, по типу парусников.

– А что! – вдруг воскликнул Петр, – А, если нам попробовать приспособить паруса?

Андрей пожал плечами. В художественной литературе, да и в компьютерных играх он частенько наблюдал такие изыски. Вот только, по его мнению, это было больно фантастично. Вот если бы создать паровой двигатель? Но, увы, в этих условиях это вряд ли возможно. Андрей тяжело вздохнул.

– Что? – спросил Петр, – видя его реакцию.

Золотарев упомянул о паровом двигателе. Он ожидал, что государь переспросит, что сие есть такое, но тот не спросил. Монарх сказал, что слышал о таком изобретении от английских шкиперов и негоциантов. Дескать, с помощью такой установки в Британии откачивают воду из шахт.[61]

– Друг рудокопа, – пояснил Петр, – да вот только не представляю, как ты его установишь на шаре.

И тут в каюту вошел царевич. Андрей даже присвистнул от удивления, а Меншиков чуть ли не сел в кресло, но Александр Данилович удержался и протянул мальчику головной убор.

Это была не треуголка. Это была каска, на которой красовалась эмблема, придуманная царевичем и Андреем.

В дверь каюты постучались, и в проеме появился уже знакомый Андрею штаб-офицер.

– Прибыл князь Ельчанинов.

Силантий Семенович поднялся по трапу. За ним швед, а уж потом Никифор Стахеев. Проследовали в каюту государя, на пороге встретились с Андреем Золотаревым и царевичем.

– А ты Силантий Семенович переживал, – молвил эстонец, обнимая князя, – что может, быть не увидимся. Видишь, свиделись.

Ельчанинов улыбнулся, взглянул на царевича. Похвалил его форму и вошел вслед за пленным в каюту.

Петр Алексеевич сидел в кресле и покуривал трубку. Его друг – Александр Данилович стоял у окна, и смотрел на озеро.

– А, Силантий Семенович, – проговорил царь, – рад тебя видеть. Князь поклонился и молвил:

– Шведам известно о твоем появлении государь, – затем ткнул локтем в бок шведу и добавил, – говори.

Пленному и толмач не понадобился, чтобы понять, что от него хотят, а вот Петру. Он взглянул на Меншикова:

– Зови толмача Алексашка!

Ладога была одной из десяти древнейших крепостей. Располагалась она на мысе при впадении реки Ладожки в Волхов. За всю свою историю она постоянно подвергалась атакам шведов. Им даже удалось ее захватить в тысяча триста тринадцатого году, но вскоре они вынуждены были ее покинуть. Все последующие попытки, вплоть до тысяча семьсот первого года были тщетны.

Телега, на которую был погружен «андлар», медленно въехала на территорию Ладожской крепости, через единственные ворота. Вслед за ней на конях Золотарев и царевич, чуть отставал небольшой отряд из летчиков, состоявший из трех бывших монахов и Егора. Воевода склонил голову в поклоне, и молвил, приветствуя царевича:

– Рад вас видеть ваше высочество.

Мальчонка удивлено взглянул на Андрея, его впервые так назвали. Но эстонец знаком показал, чтобы тот ничему не удивлялся. Золотарев запихнул руку за пазуху и извлек на свет божий письмо от монарха. Протянул его воеводе, тот быстро прочитал и сказал:

– Воля Петра Алексеевича для меня закон.

Расположились в небольшом домике, недалеко от собора. Тут же стали готовить шар к полету. Андрей, пока царевич был в избе, где его кормила хозяйка, проверил работу «зажигалки». Никон расстелил шар, соединил его с корзиной.