Зодчий - [17]

Наджмеддин Бухари тоже спокоен, сдержан, немногословен. И вот поди ж ты, оказал „любезность“ человеку, пожелавшему поступить к нему в ученики. А Зульфикару так хотелось побродить по городу, полюбоваться Баг-и-Сафид — Белым садом, Баг-и-Джахан-аро — Садом, украшающим мир, постройками Мусалло, мечетью Джаме. До чего же жаль.

Перевалило за полночь. Зульфикар снова принялся за свой пень. Пришлось зажечь новую свечу. Спать расхотелось.

Все люди спят. Один лишь Зульфикар в беспрерывном движении. Ведь Дервиш Мухаммад написал знаменитые свои книги „Фазо илул хатут“ и „Рисолаи кавонди хатут“ („Достоинства оттиска“ и „Трактат о правилах каллиграфии“) в сыром подземелье, да и вообще этот знаменитый каллиграф создал в подземелье все свои произведения.

И Давлятшах Самарканди, и Нишапури, и изобретатель часов Ходжа Мухаммал Садр работали где-то на краю света в полной тишине…

Перед самым рассветом раздались шағи на лестнице, потом скрипнул ключ в замочной скважине. Зульфикар, в одной рубашке, вспотевший, остановился посреди комнаты.

В распахнувшуюся дверь проскользнул первый ранний луч. На пороге стоял зодчий и внимательно глядел на юношу.

Зульфикар вежливо поздоровался.

Старик поглядел на следы, оставленные обрубком орешника на земляном полу, на чапан и войлочный колпак Зульфикара, висевшие на гвозде, и понял, что юноша всю ночь катал пень. Сам Наджмеддин Бухари тоже не спал. Целую ночь он провел в комнате над подземельем, листая книги.

— Наденьте чапан, — посоветовал зодчий, — и идите за мной.

Зульфикар надел колпак, набросил на плечи чапан, подобрал книги и задул свечу. Вслед за Наджмеддином он медленно поднялся во двор.

— Испытание вы выдержали, господин Шаши, — сказал зодчий, оглядываясь на Зульфикара с улыбкой. — Не спорю, испытание не совсем обычное, даже просто странное. Не ожидали такого? Но что ж поделаешь? Мне нужно было, дитя мое, проверить вашу рассудительность и упорство. И мои учителя были когда-то безжалостны ко мне, зато научили многому. Должен вам сказать, что и юный Амир Хайдар, и внук его величества Аллаудавла, и два внука полководца Амира Бирандыка, и еще несколько „жаждущих знаний“ не сумели выдержать этого испытания. У них не хватило ума догадаться, что именно следует делать, дабы не замёрзнуть, и они звонили в колокольчик, просили их выпустить. Кое-кто обиделся на меня, но я твердо стоял на своем, сказал, что не нарушу своих правил и не возьму в ученики человека недогадливого, невыносливого и нетерпеливое». Вот вы увидите, бог даст, моих учеников Заврака Нишапури, Гавваса Мухаммада Хири. Я считаю их своими родными сыновьями. Положите книги в нишу, умойтесь, позавтракаем вместе. Потом поспите и — к отцу. Мне нужно поговорить с моим земляком.

Зульфикар умылся и позавтракал с Наджмеддином. Его распирала радость, и, несмотря на бессонную ночь, спать совсем не хотелось, а хотелось бежать к отцу, поделиться своим счастьем.

От глаз зодчего не укрылось волнение помощи, он понял, как не терпится тому поскорее обрадовать отца. И он не стал его задерживать. Попрощавшись, Зульфикар бросился в караван-сарай. Отец ждал его с нетерпением и внимательно выслушал рассказ сына. Вначале он удивился, затем расхохотался, ударяя себя по коленям:

— Вот так старик, я слыхал кое-что о его нраве. Даже сам Байсункур-мирза прощает ему строптивость. А уж в знаниях, говорят, он, конечно, много выше устада Кавам. Когда строили Мусалло, Наджмеддин работал вместе с устадом Кавамомғ. Хотя наша благословенная Бухара и далеко отсюда, все-таки слухи нет-нет да и доходят до нас. Тогда ты еще на свет не родился…

Итак, пробыв в Герате полтора месяца, мастер Нусрат устроил сына в ученики к прославленному зодчему — своему земляку Наджмеддину Бухари, накупил подарков ребятишкам и жене и, радостный и довольный, направился с караваном обратно в Бухару,

Глава V Странник

Стажа лютая зима, и в один из самых холодных ее дней, уже ближе к вечеру, в дом Наджмеддина Бухари постучал незнакомец. Заврак Нишапури, отворивший дверь, увидел на пороге худого, продрогшего человека в жалких лохмотьях. Незнакомец поздоровался и тут же сказал, что ему необходимо повидать зодчего. Он попросил позвать Наджмеддина Бухари. Заврак оглядел незнакомца с головы до ног и сразу заподозрил недоброе.

— Если у вас неотложное дело, то я, конечно, позову его. Если же нет, то лучше не беспокоить старого человека. Если вы пришли просить помощи, изложите вашу просьбу мне.

— Имению так, — подтвердил незнакомец, не спуская глаз с Заврака. — Я чужеземец, я приехал издалека и дошел, как вы сами видите, до самого жалкого состояния. Я немало наслышан о щедрости и благородстве господина зодчего. Поэтому-то я пришел к вам. Я не нищий.

Заврак вновь оглядел незнакомца. А что, если в рукаве у него припрятан нож? Несколько месяцев назад в соседнем квартале какой-то незнакомец убил знатного бека, и эта весть быстро распространилась до всему городу.

Завраку стало не по себе.

— Тогда приходите утром, — посоветовал он.

— Меня вылезли из караван-сарая, у меня мет денег… я голоден….

— Подождите-ка минуту, я сейчас.

Заврак предупредил Зульфикара о пришельце и пошел во внутренний двор. Он рассказал о просьбе незнакомца Низамеддину, потом Бадие. Зодчий, сидевший у сандала, услышал обрывки их разговора л подозвал Заврака. Заврак и ему рассказал все сначала и добавил, что пришелец внушает ему подозрение. Пришел в махаллю Дарул Хуфо искать господина зодчего.