В первый год Нового курса Рузвельт предполагал использовать на госрасходы $10 миллиардов, в то время как доходы были только $3 миллиарда. С 1933-го по 1936 год государственные расходы выросли на 83 процента, федеральный долг выстрелил на 73 процента.
Весьма экстравагантным был Акт о сельском хозяйстве, повышающий пошлины на фермерские товары и предписывающий уничтожать оптовые запасы сельхозпродукции. Ужасным был спектакль вытаптывания мулами и перепахивания полей хлопка, пшеницы и кукурузы. Целые стада здоровых овец, коров и свиней были пущены под нож и захоронены в массовых могилах. Министр сельского хозяйства Генри Уоллес отдал личный приказ зарезать шесть миллионов поросят до того, как они вырастут. Впервые фермерам платили за то, чтоб они не работали. И хотя Сельскохозяйственный акт помог фермерам сократить излишки и повысить цены, для миллионов других было большим ударом платить такие цены, а то и просто меньше есть.
Голубые орлы, красные утки
Возможно, самым радикальным в политике Нового курса был Акт о восстановлении национальной индустрии, принятый в июне 1933 года. Было создано новое большое бюрократическое управление — Национальная администрация по восстановлению. Под ее руководством многие производящие отрасли были преобразованы в управляемые государством картели. Законы, которые регулировали цены и правила торговли, быстро настроили часть американской экономики на фашистский лад, бюрократический аппарат администрации финансировался за счет налогов и сборов с отраслей, которые она курировала. Экономисты подсчитали, что Национальная администрация по восстановлению повысила стоимость ведения бизнеса на 40 процентов — не совсем то, в чем нуждается экономика для восстановления.
Появились трудовые лагеря для молодежи. Дороги приходилось строить в суровых природных условиях за $1 в день (около $13.55 в ценах 2005 года) и городские парни обычно избегали этой работы. Юноши из сельской местности и небольших городов были обязаны работать 40 часов в неделю и $25 из заработанных отсылать домой своим семьям. Жили они в лагерях и носили специальную униформу. Брали туда лишь с предъявлением справки, что отец — безработный. Система просуществовала до 1942 года. Сегодня в некоторых штатах и графствах США собираются ее восстановить.
Потом появилась еще одна Администрация — трудового прогресса: она строила автомагистрали, государственные здания, библиотеки, аэропорты и парки. Рабочие получали среднюю для данной местности зарплату, но могли работать лишь 20–30 часов в неделю. Большинство рабочих занимались тяжелым физическим трудом, хотя некоторые проекты и подразумевали участие безработных артистов, музыкантов, актеров и писателей. Программа была закрыта в 1945 году.
Экономический эффект введения Администрации по восстановлению был сокрушительно быстрым и мощным. За пять месяцев, предшествующих принятию акта, появились очевидные признаки восстановления: занятость в промышленности увеличилась на 23 процента и фонды заработной платы на 35. Через шесть месяцев после появления Администрации промышленное производство упало на четверть. Администрация сократила продолжительность рабочего дня, увеличила зарплаты и ввела различные прочие производственные затраты. За весь период существования Национальной администрации по восстановлению промышленное производство так и не выросло до уровня июля 1933 года — времени до администрации.
Официальным символом администрации был голубой орел, которого один из сенаторов назвал «советской уткой». «Новый курс оказался политическим рэкетом», — писал известный американский публицист Менкен в 1936 году.
Администрация контролировала цены на более чем 500 наименований товаров, начиная от сварочных электродов, заканчивая корсетами, охватывая 2 миллиона работодателей, 22 миллиона работников. Один из предпринимателей был арестован за то, что выставил цену на комплект белья в 35 центов вместо рекомендованных 40 центов.
Историк Джон Флин в книге «Рузвельт и его миф» описывал своего рода партизанское движение в противовес Администрации восстановления:
«Администрация не могла до конца навязать свои правила. Возникали черные рынки. Только суровые полицейские методы помогали с этим бороться. Например, на одежную фабрику Сиднея Хилтона полиция врывалась, как на штурм, могла выставить начальство за двери, построить всех работников, устроить им короткий допрос, изъять на проверку все документы. Ночные смены были запрещены. Полиция «пальто и пиджака» могла вломиться ночью в дом, чтобы устроить проверку, не совершает ли кто ночью преступление по сшиванию пары носок».
Повышение различных налогов стало любимым занятием Рузвельта в последующие десять лет. Кульминация — 90-процентный подоходный налог. Сенатор от Мичигана Артур Ванденберг выступал в оппозиции политике Нового курса, говоря, что экономика не может быть восстановлена, следуя социалистическому принципу «потопить верхние две трети, чтобы поднять нижнюю одну треть».
Рузвельт был уверен в необходимости вмешательства в экономику, и это затянуло проблемы еще на много лет. Даже к 1938 году (9 лет после начала кризиса) в США была безработица в 20 %. Такого не случалось ни до, ни после.
